– Трепло ты, Коршун, а я уж было взаправду поверил!

Мой телохранитель был готов снова обидеться, но я вовремя перехватил инициативу в свои руки.

– Если честно, пару раз меня хотели споить. Это было в те времена, когда имя Коршуна было мало кому известно. Хочешь, расскажу?

– Давай, выкладывай!

– Помнится, еще в начале своей воровской карьеры обретался я на одной малине. Это так воровской притон на блатном жаргоне называется. И срубил я тогда по-легкому за ночь десять косых…

– Это тыщ, что ли? – уточнил Брюс.

– Совершенно верно – десять тысяч. Непочатая пачка свеженьких, хрустящих бумажек в банковской упаковке. Как сейчас помню тот чарующий и манящий запах недавно отпечатанных купюр. Это была моя первая по-настоящему крупная и удачная операция.

Похоже, гном тоже представил такую кучу деньжищ в своих руках и мечтательно возвел очи к потолку.

– Первым делом я угостил всех присутствовавших на хате коллег по цеху. Ох, и ужрались мы тогда! Видел бы ты. Между делом в картишки перекинулись, так, по мелочи, на интерес. С карт все и началось. Мне в тот вечер здорово фартило – везло, значит, и обыграл я одного медвежатника в пух и прах. Помню, кликуха у него была Лом, силищи мужик был неимоверной – голыми руками ломал дужки навесных замков, пятаки в трубочку между ладоней скатывал. Остался парень в одном исподнем, злющий, зубами скрипит, а делать нечего: проиграл – отдавай, карточный долг – долг чести. Во время игры черт меня дернул за язык: похвастался, будто перепью любого из присутствующих. Лом и ухватился за опрометчиво брошенную фразу. Снял с шеи золотой медальон, весь в камушках, сияет, и поставил против всех моих монет. Раньше он его никогда на карточный кон не ставил – говаривал, что будто бы талисман это, от какого-то очень удачливого вора по наследству ему достался. А здесь почему бы и не рискнуть? Уверенный был в себе мужчина.

Я замолчал и, затуманенным взором уперся в стену.

– Не томи, Коршун, рассказывай, что дальше было! – Брюс вплотную придвинулся ко мне, чтобы ничего не пропустить.

– А что дальше, друг? – Я расстегнул ворот рубахи и вытащил на свет сверкающую безделушку на золотой цепочке. – Скажу откровенно, ты бы сделал этого парня одной левой.

Карлик восхищенно уставился на украшение.

– Это тот самый? Дай посмотреть!

– Пожалуйста. – Расстегнув хитроумный замочек цепочки, я протянул безделушку гному. – Прими на память. Не верится мне в то, что он заговоренный и, вообще, плевать на все приметы и амулеты – нерадивому никакой талисман не поможет.

Брюс благоговейно принял из моих рук вещицу и поднес к глазам. Минут пять он внимательно ее рассматривал, потом протянул обратно.

– Зря ты, Коршун, такими вещами разбрасываешься. Работа двеллеров, горных карликов, братьев наших, что ушли отсюда вместе с гоблинами, очень древняя, затрудняюсь даже примерно сказать, когда был изготовлен этот медальон; лет, может, тыщу, а может быть, и две назад. Тебе за нее любой коллекционер кучу денег отвалит.

– Обижаешь, Брюс, я дареное назад не беру. Тащи его коллекционерам, в музей или носи на шее, теперь он твой. И еще: пусть этот подарок будет напоминанием моему другу Брюсу о том памятном дне, когда на свет появилась компания «Брюс и К°». Ко – это, естественно, Коршун. Надеюсь, тот разговор в кантине насчет надежных сейфов от Брюса не был пьяной болтовней.