Я вздрогнула, но мой сын был сильнее, смелее и лучше, чем я когда-то. Он молча перевернул руку, и алые капли начали падать на растущие плотным ковром цветы.

Много раз я представляла, как это будет происходить. Гадала, сможем ли мы остановить черный огонь или все это лишь привиделось нам в дурном сне, и мир не изменить.

Там, вдалеке, небесный огонь проронил первые капли на землю, заставив ее стонать и дрожать. А здесь – кровь севера и юга смешалась, чтобы напитать своей силой цветы, горящие огнем истинной степи. Тот бутон, на который упала первая капля крови моего сына, вдруг распустился, и из его центра, прямо из золотого венчика, вдруг полилось сияние. Оно было теплым, как огонь костра в северном доме моего мужа. Оно было ласковым, как материнские объятия. Оно дарило надежду на то, что мы справимся, что все получится, и у степи будет шанс на новую жизнь.

Лепестки поднялись вверх, удерживаемые этим светом, дотронулись до ближайших к ним цветов… и все повторилось. И чем больше лепестков жарцвета разлеталось вокруг, тем сильнее я чувствовала, как меняется все вокруг. Мир, сама степь – оживали, чтобы дать отпор тому злу, что приходило с неба, которое должно было нести нам солнечный свет и добро.

– Мама, – Риангар завороженно смотрел вперед. – Так и должно быть?

Я кивнула, забыв, что он не видит меня, но Линар ответил ему сам:

– Все даже лучше, чем могло быть. Мы справились.

Далеко на горизонте красная буря, рожденная кровью мальчика, столкнулась с черным огнем. Чудовищный раскат пронесся над степью, порыв ветра чуть не сбил с ног, меня удержала лишь твердая рука мужа. Сын упал на одно голено, воткнул нож в землю. Будь я обычной женщиной, то спряталась бы у Линара на груди. Но я была повелительницей, женой хаста, хозяина хасттанов от самого севера и до южных земель. И хастом Айхонары – первой и единственной женщиной. Мне нельзя показывать слабость.

Черное пламя из последних сил старалось справиться с призванным на борьбу с ним добром. И проигрывало. Очередная красная молния… И все закончилось. Тучи рассеялись, будто их и не было. Воцарилась тишина.

– Все? – даже немного разочарованно спросил Риангар.

– Нет, – улыбнулся Линар. – Теперь все только начинается.

Этот хасттан стоил всех усилий.

– Хаст?

– Не сейчас, Талир, – Линар отмахнулся от своего первого воина. – Я думаю.

Воин поклонился и покинул своего повелителя.

Айхонара была прекрасна. Все, что рассказывали об этом крае, оказалось правдой. Он чувствовал, что именно этот край сможет изменить его жизнь. Брат подрастает, скоро он захочет не только драться на детских мечах и воровать кукол у сестры, но и полезет в дела хасттана. Айхонара подойдет для малыша, здесь есть нечто, что делает ее особенной. Дух свободы, который необычен для земли со столь варварскими обычаями.

Линар сел на подушки, чтобы остыть и подумать, как лучше воплотить выбранный им путь. Снова заглянул Талир.

– Входи и не майся, – махнул ему хаст. – У меня слишком много мыслей, не могу решить какая из них важнее. Зови всех, обсудим и решим.

Ближние воины потянулись в комнату хаста, рассаживаясь вокруг него. Они тихо переговаривались, не желая тревожить задумчивого повелителя. Помочь в его думах не мог никто из них.