— Кого ждём? — весело спросил Его Величество. — Ах, да…

— Королева Бриттании, Ирландии и Шотландии, Елизавета Тюдор! — последовало очередное объявление.

По залу пронёсся восхищённый вздох. Если король Франкии по праву считался, пусть не самым красивым, но обаятельнейшим мужчиной Европы, то королева бриттов, которой хоть и сравнялось за тридцать, имела право называться первой красавицей, и не только Островов. Драгоценности, коими щедро сверкал её наряд, жемчуга, сверкавшие в дивной рыжей гриве, казалось, тускнели на фоне её очарования.

— Вот только улыбка у неё какая-то… предвкушающая, вам не кажется? — едва слышно шепнул де Келюс. — Как будто какую-то гадость готовит.

— А я вам говорила, говорила! — с жаром отозвалась графиня. — Это всё её дурацкое соперничество с нашим королём! Она безумно рада, что вдова убралась назад, в Эстре, потому что хочет переманить её себе, а если сейчас эта рабыня так и не явится — ей придётся искать других покровителей!

— М-гм… — многозначительно протянул де Келюс. — Понимаю…

Тем временем король Франкии и королева Бриттов раскланялись. Его Величество, как гостеприимный хозяин, проводил Бесс к её креслам, отвесил изысканный поклон и вернулся на место. Обеспокоенно глянул на двери.

— Вот оно! — злорадно пробормотала Лулу.

По залу проносились недоумевающие шепотки. Ждут кого-то ещё? Напряжение нарастало.

Анжелика де Камю победно сверкала глазами, мало напоминая собой опальную ссыльную.

Но вот седовласый глашатай крепко сжал пальцы на отполированном древке и вновь занёс его привычным жестом.

Зал замер в предвкушении.

— Ненаследная принцесса дома Османов и Чингизидов, гостья Его Величества Ирис КызилШакли О’Рейли! — пронеслось над толпой.

Да. Бомарше и маршалу Винсенту пришлось изрядно поломать голову над тем, как же представить свету их «крестницу». Вот они и соединили восточное прозвище «Рыжекудрая» — и девичью фамилию графини Эйлин О’Рейли, более привычную слуху европейца.

Король торжествующе встал.

Улыбка Бесс стала какой-то вымученной.

Лулу позеленела.

— Прин… принцесса? — просипела она. — Как… принцесса?

— Клянусь, я не зна…

Граф де Келюс осёкся. Так бывает, когда у человека вдруг перехватывает дыхание.

Потому что в зал вплыла… богиня.

Лицо её во имя сохранения восточных традиций было наполовину прикрыто прозрачной вуалью, но позволяло угадать прелестнейшие и нежные черты. Полувосточное одеяние, свободно струящееся, не скрывало грациозных изгибов фигуры. В руках она несла небольшой ларчик, и спустившиеся почти до локтей широкие рукава пурпурного кафтана подчёркивали ослепительную белизну точёных рук, совершенных кистей, перламутр ноготков… Жемчуга и изумруды, запутавшиеся в пышной рыже-красной гриве, словно дождинки, лучились на плечах, груди, полах кафтана, и время от времени с тихим шорохом скатывались на паркет. Богиня не обращала на них внимания, словно сорить драгоценными камнями было для неё в порядке вещей.

Она с улыбкой на устах шла навстречу сходящему со ступеней своего возвышения Генриху.

В тишине зала яростно треснул веер в руках графини де Камю.