— Сергей Алексеевич, Вы в больнице. Не вставайте, не напрягайтесь, — давит мне на плечо.

— А город? — я же во Владикавказ ехал. Доехал хоть?

— Владикавказ. Нейропсихологический диспансер.

— Мм…

Обессиленно падаю на подушку. Смотрю на его лицо, пытаясь поймать фокус. Лет пятидесяти с залысинами, в очках.

— Я — Ваш лечащий врач, Григорий Васильевич.

— Что случилось?

— У Вас травма головы. Неудачно упали. И, судя по всему, амнезия в связи с механическим повреждением синапсов. Транзиторная или селективная — будет ясно после обследования. Вы помните себя?

Глядя в потолок пытаюсь что-нибудь вспомнить. Поезд… Ванька… Эва… мутно всё…

— Майор службы безопасности Зольников.

— Какой сейчас год, месяц?..

Отвечаю еще на несколько общих вопросов.

— Цель приезда во Владикавказ?

Вот еще перед медиками я не отчитывался в операциях ФСБ.

— Помню я цель приезда. А вот сам приезд не помню. Помню, как в поезд садился…

Помечает что-то в блокноте.

Медсестра подносит мне стакан воды с соломинкой. Делаю несколько глотков.

— Как Вы себя чувствуете?

— Хреново. Насколько серьёзная травма?

— Травма… Сама по себе — не слишком. Внешние ткани практически не повреждены, небольшой ушиб. Но у вас были низкие показатели свертываемости крови и на момент поступления — высокое давление. Мы побоялись обширного инсульта, так как часть сосудов была повреждена от удара. В зрительной зоне мозга. Вы ударились затылком. Так же, у вас случилось несколько незначительных микроинсультов, обнаруженных на МРТ, в связи с этим возможна временная потеря памяти за какой-то период. Какие-то детали, возможно, забудутся навсегда.

— Навсегда?

— Поверьте, на фоне опасности слепоты — это мелочи!

— Я могу ослепнуть?

— Да, есть такая вероятность. Небольшая, но… Нам пришлось подержать Вас на определённой терапии. Но опасность есть и сейчас. Поэтому мы только снизили дозу препаратов, но не отменили совсем. Сегодня я отправлю к Вам врача. Он сделает все тесты, оценим масштабы амнезии.

— Инсульт… — если бы я не был так заторможен, то, наверное, это бы сильно меня напугало. Инвалидность — это страшно. Но сейчас словно все эмоции во мне выключены.

На автомате двигаю пальцами на руках и ногах, чтобы убедиться в подвижности тела. Смотрю на свой локтевой сгиб, там следы от игл.

— Сколько я здесь?

— Четвёртые сутки. Мы еще несколько дней будем наблюдать за сосудами, сделаем повторную коагулограмму и если всё будет в порядке, то отпустим Вас. Но после терапии некоторое время лучше принимать лёгкие седативы, чтобы максимально снизить стресс и обязательно на больничный. Отдохнуть, восстановиться.

— Понял… То есть, в целом, ничего критичного?

— Да! Но только, если все и дальше пойдёт хорошо.

— Я понял. Мне нужно связаться с начальством.

— Мм… да. Вас искали вчера. Подполковник Зольников. Ваши коллеги дали ему мой телефон. Я с ним говорил, объяснил ситуацию.

— Полковник, — исправляю я.

— Нет, — качает он головой. — Подполковник. Он просил перезвонить ему сразу же, как Вы придёте в себя. Хотите поговорить?

— Да, если можно.

Набирает номер. С трудом поднимаю руку, чтобы взять телефон.