Сглатываю.
Надо ускориться! И отвлечь его насущным.
— Вы, извините меня, товарищ подполковник. Нужно работать. Мне отчет через пару часов отправлять, — смотрю на часы.
— Конечно. Работайте…
Чувство тревоги не отпускает. И я решаю отправить в отдел недоделанный отчет в черновой версии. На всякий… Нарвался-то я знатно! Нужно подстраховаться. Быстренько добиваю вердикты. Архивирую папку. Там множество сканов, поэтому процесс идет медленно.
— Татьяна!
Заходит другая девица.
— Я вместо нее. Старший лейтенант Ишимова.
— А где Татьяна?
— Ей стало плохо. Врача вызвали. Увезли… Полковник Муратов приказал подменить.
Блядство! Понеслось?..
На кнопке экстренного вызова у меня майор спецподразделения, у которого приказ подчиняться только мне.
Или, правда плохо стало? Не может же Муратов в лоб дичи натворить?
— Может, кофе?
— Нет, спасибо. Узнайте, где Татьяна. Сейчас же. Я хочу лично съездить и убедиться…
Наклонившись над своим ноутбуком несколько раз щелкаю по кнопке «отправить». Но иконка вай-фая мигает «нет соединения».
— А что с интернетом?
— Сейчас выясняю, — слышу её голос слишком близко за спиной.
Резко выпрямляюсь, чувствуя неожиданный укол в шею. Растерянно хватаюсь ладонью за это место. Разворачиваюсь, еще не осознав что это было, смотрю в глаза девице, они расплываются. Это инъекция?… Чувствуя, как всё плывёт, вертится, летит, выключается…
Глава 22. Коматоз
Размеренный цикличный скрип и покачивание. Почему скрип? Должен же быть перестук колёс. Я же в поезде… только прилег…
Но почему-то скрип. Как будто я не в поезде… а после операции на аппендицит в коматозе еду на больничной каталке… точно так же скрипела…
Но я же в поезде. Вот… только с Ванькой попрощались. Мне кажется, я еще чувствую его горячую ладонь в своей.
Голова ломит от недосыпа. Но ломит как-то иначе. Тупо… и глаза открыть нет никаких сил.
Еще часик посплю… И нужно садиться за документы по Эве…
«Свет слишком бьёт в глаза, даже через закрытые веки…» — отмечаю я, отключаясь.
Сны такие яркие…
Эмоции бьются в грудной клетке. Словно я опять маленький и не вижу необходимости контролировать это. Просто отдаюсь накатывающей радости и лёгкости.
И сон тут же трансформируется, показывая мне моё детство. Мяч катится по траве. Трава такая сочная!.. Словно пролили зелёнку.
— Серёга, давай пас! — детский голос брата, Андрюхи. А Ванька еще совсем маленький… в коляске…
Я пинаю по мячу. Он очень медленно летит, словно утягивая меня за собой. И когда он приземляется, я словно падаю на спину, вздрагивая всем телом.
На меня сверху смотрит Варя, жена брата. Её лицо расплывается. А нет… не Варя, это же Яра Ванькина со своими ухмылками. На лице появляется шрам вдоль уха… взгляд становится тревожнее… Эва! Не Яра. Ошибся. Но и не Эва. Цвет глаз и разрез меняется. Следом — изгиб бровей… Лицо снова течет. Губы полнее… и родинка на скуле… мушка! Как у барышень восемнадцатого века.
Незнакомка. Но очень красивая! Очень!! И взгляд такой… Я зависаю в нём!
Тянусь к ее лицу рукой, но рука проходит сквозь нее, как сквозь приведение.
Чувствую, как кто-то сжимает моё запястье. Рука становится очень тяжёлая. Я ее опускаю.