Ланфранк вынужден был сам идти к тем, кто в нем нуждался. Он выбрал Вильгельма сына Роберта Дьявола, и все последующие до начала 70-х годов XI века события в Нормандии и на Альбионе говорят о том, что учитель сделал правильный выбор. В начале семидесятых годов Ланфранк стал сомневаться… но до этого было еще слишком много времени и дел…

Низкое солнце пропечатало кривой квадрат на стене узкой кельи. Ланфранк – он так и не уснул в ту ночь – поднялся с кровати. Где-то внизу, за окном, вскрикнул петух, зашумел крыльями, угомонился почему-то. Замок просыпался. Учитель посмотрел на кривой рыжий квадрат, тихо спросил себя:

– Почему же преступника тянет на место преступления? Что он там находит, что? Непонятно!

Вчера вечером он задал себе этот вопрос в тот момент, когда оказался на развилке уже знакомой ему дороги, на распутье своих мыслей. Одна тропа неширокой полосой уходила в лес – в тот самый лес, приключение в котором привело Ланфранка в монастырь Бек. Другая, огибая лесной массив огромной дугой, шла через небольшой городок туда же – в монастырь Херлуина. Ланфранк спросил себя еще раз, почему же преступников тянет на место преступления, запутался – такой прекрасный аналитик! – в ответах, махнул по-мальчишески рукой, направил своего коня прямой дорогой, через лес, надеясь добраться до монастыря еще по свету.

Настроение у него было хорошее. Он выполнил обещание, данное Вильгельму, убедил Гильдебранда, а через него и папу Римского Александра II дать герцогу Нормандии разрешение на брак с Матильдой Фландрской, которая приходилась дюку кузиной. Он одержал в своей жизни очередную победу. Он был рад!

Ланфранк проехал мимо старой ели, к которой когда-то привязали его бандиты, остановился, посмотрел на дерево, поежился и вдруг услышал дикий свист. Он сразу и не понял, что это может означать – он был уверен, что память его всколыхнулась, породила свист.

То была не память! Бандиты налетели на него со всех сторон, он слетел с коня на землю. И началось то же самое! Так обидно было Ланфранку, так давно он не испытывал отвращения от луко-винного перегара, такое хорошее настроение испортили ему бандиты! Он насчитал их около десяти человек.

Небольшого роста, худенький монах так перепугался, что, не стыдясь людей с черными до глаз повязками, задрожал всем телом, с трудом поднимаясь на ноги. Пошли в ход цепкие руки. Ланфранк смотрел в глаза разбойников, ловил их взгляды, пытался произнести хоть слово и не мог. Денег у него не водилось никогда, не в деньгах дело! Он имел за душой гораздо большее – важную победу, одержанную в Риме! Он не хотел отдавать ее этим пропахшим луком мужикам!

– Люди, побойтесь… – наконец выдавил он и запнулся.

– Мы боимся! – нагло рыкнул кто-то рядом, слева.

– Побойтесь Бога!

– Боимся! Ха-ха! Где деньги? Говори!!

– В кошельке. Больше нет! – сказал Ланфранк и почувствовал во взгляде одного из бандитов любопытство.

– Снимай рясу! Некогда нам, – опять прорычал голос слева, и добавил: – Потом будешь проповеди читать.

– Стойте! – крикнул бандит с любопытными глазами над черной, вздувавшейся от резкого дыхания повязкой, подошел к главарю, сидевшему на рослом коне, сказал: – Это Учитель из монастыря Бек. Я знаю…