– Да, простите, слабость моя – все эти истории из прошлого, ну не могу устоять, услышав такое, давайте вернемся в поселок. Я нашел человека с этой фамилией, вернее, к кому она имеет отношение, и можно было бы притянуть все за уши, да вот проблема – у этого человека совсем нет мотива, или все-таки есть? Может быть, он сам нам расскажет, и тогда, Николай Васильевич не даст соврать, мы оформим как явку с повинной и срок будет меньше, – тишина разрывала помещение своим звоном, все молчали. – Тогда еще один довод, – будто решился на что-то Фома, – мы обнаружили вторую запонку. Я знаю, что это вендетта, я даже почти уверен, что это не было спланировано, дядь Мить, мы нашли орудие убийства, ваш бур-ледоруб для зимней рыбалки уже у нас, – по-родственному нежно сказал Фома и сел напротив сгорбившегося старика, который все время скромно сидел в углу и молчал.

– Да я уж понял, – грустно сказал дядя Митя. – С чего начать-то мне, а, Фома?

Все находящиеся, включая оперуполномоченного Николая Васильевича Гусика, были в шоке и молча слушали странный диалог двух мужчин, не приятелей, нет, но сопереживающих друг другу однозначно.

– Сначала, – просто сказал Фома.

– Ну, если с начала, то девичья фамилия моей матери – Яковлева, эти запонки достались ей от отца, вырос он в детдоме, его отца и мать расстреляли, а десятилетнего пацана отправили на попечение государства, помнил он, как мама, вложив в его маленькие ручонки носовой платок, в котором лежали две красивые запонки, тихо на ушко, как сказку, рассказала историю о том, что они хранят и берегут любовь двух людей как ангелы. Вытирая слезы, она умоляла сына хранить и передавать по наследству семейную реликвию. Как моему деду, маленькому пацану, в тяжелое время удалось сохранить эти драгоценности, одному богу известно, но потом они перешли к моей матери, а после – мне. Мы с моей женой полюбили друг друга с первого взгляда, я подарил ей этот талисман, и так мы и носили их на шее, – Дмитрий Борисович будто что-то вспомнил, замолчал, вытер рукавом слезу, которая тихо бежала по щеке.

– Это Валерий Цыган сбил вашу жену? – немного решил помочь деду Фома.

– Да, рано утром Аннушка шла домой, ночью ее срочно вызвали на операцию, в тот вечер автобус перевернулся, было много раненых, всех срочно мобилизовали в больницу, хирургом она была у меня хорошим, – продолжил дядя Митя, – а этот из клуба ехал обдолбанный в ноль. Она еще жива была, возможно, и спали бы ее, но он уехал, оставив ее там умирать. Камеры видеонаблюдения все зафиксировали, найти его не составило труда, а вот посадить не получилось. Следователь, который вел это дело, мне так в открытую и сказал, что были задействованы такие люди, что запись с камер пропала, а у подонка появилось железное алиби.

– Этого не может быть, он не такой, вы все здесь придумываете, он не оставил бы женщину умирать, он даже кошек жалел, – кричала Ира, она тоже плакала, но оплакивала она свою любовь, своего принца, которого нашла в Валере и безумно любила, однако в этом человеке хорошее видела только она.