– А-а, то есть я еще и жениться на них по очереди должен? Дашь мне пару недель? Дольше нельзя, а то бедный Кеймар сгниет в темнице.

– Отпусти, Элвин, ты сегодня невыносим!

– Это потому, что сегодня самый счастливый день моей жизни. Ты наконец-то призналась. У меня от твоего сопротивления уже хроническая тошнота развилась, но одно слово – и мгновенно отпустило.

Я бурчала недовольно ему в грудь:

– Вот ты рассказывал, что драконы в таком состоянии тупеют, теперь вижу своими глазами. Замолчи уже.

– Заставь меня замолчать, – сказал и посмотрел в глаза в нетерпеливом ожидании.

Теперь не я поцеловала его – у Элвина выдержка закончилась. Он целовал меня так сладко, так настойчиво и жарко, что я уже была готова сама согласиться на что угодно и потянуть его к постели. Но мы стояли там, прямо возле двери его гостиной, и наслаждались, наконец-то добравшись друг до друга. Возможно, миновали часы, но так лишь могло показаться – мы нырнули со скалы в бездонное озеро и радостно в нем тонули.

Люблю же. А как такого не любить? И каждой клеткой тела чувствую, что рассказы о страсти, которые я слышала от демонов, были ничуть не преувеличенными. Она бывает настолько невыносимой, что подкашивает ноги, выбивает из груди стоны, но требует еще и еще, как животное, не способное насытиться.

Когда Ирта начала принимать посетителей, я явилась к ней сразу с Сегором на руках. Фаворитка императора одобрительно покивала и подтвердила свое предложение:

– Я попросила поставить ему вторую кроватку, клади туда. И не волнуйся, за ним здесь присмотрят не хуже, чем за королевским отпрыском, а няньки мне верны – они не будут распускать язык до того момента, как мы с тобой придумаем какую-нибудь легендарную историю для твоего пацана – откуда он здесь взялся и почему обязан остаться. Если повезет, то наши мальчики будут взрослеть вместе, моему роднуле будет с кем играть и общаться. Кажется, это будет первый придворный зверолюд – я с радостью посмотрю, как вытягиваются морды наших высокомерных дамочек.

Я замерла возле другой колыбели. Новорожденный был младше зверолюдика и потому в сравнении выглядел совсем крохотным. Я передала Сегора улыбающейся Марите и снова склонилась над сыном Ирты, сгорая от желания взять его на руки или хотя бы ткнуть пальцем в его малюсенькую ладошку, чтобы он ухватил.

– Эй, малыш Ристан, привет. Ничего себе, настоящий дракон, а такой маленький! – я не могла скрыть волнения и восторга. – Какой же он лапушка, Ирта. Очень похож на… – Я хотела сказать «на отца», но в это время малыш нахмурил бровки и наморщил носик – видимо, ему не понравилось видеть мое лицо вместо материного. И я неожиданно завершила другим: – На Элвина.

Ирта рассмеялась:

– Да, иногда и дядюшку напоминает. Но когда улыбается – вылитый отец. Разве видела ты что-нибудь прекраснее? Он уже умеет делать свои желтые глазки серьезными! А я не могу не смеяться.

– Уже вижу, что ты имеешь в виду. – Я вспомнила о времени: – Прости, мне нужно бежать. У ее величества ведь назревает день рождения, забот по горло!

– Знаю, и на него меня не пригласили, – Ирта усмехнулась. – Няньки, закройти уши детям, я выскажусь! Мразь решила не портить себе настроения, но посмотрим, придет ли теперь на праздник ее законный супруг! Потом расскажешь, как эта гадюка захлебнулась ядом. – И от души расхохоталась.