– Поговори с Элом, – Витай смотрел с надеждой. – Поговори с ним, императором и императрицей от имени человека, который там был и сам едва не погиб. Скажи, что лично ты не держишь такого зла, чтобы согласиться с казнью! Скажи, что прощаешь его за ошибку – в военное время подобные ошибки происходят на каждом шагу, просто их не предают такой огласке. Да, он совершил преступление, но именно ты просишь о помиловании, как одна из жертв этого преступления.
– А если я уже пыталась, но Элвин меня даже слушать не стал? – я смотрела Витаю в глаза, чтобы видел – я говорю чистую правду. – Он стал намного жестче, чем был прежде, я будто его заново узнаю.
Веран наклонился ко мне, сжал челюсти на миг и проговорил спокойно, но с ощутимым нажимом:
– Тогда найди другие слова, княжна Имельская. Иначе мы поднимем всю грязь, которую про всех вас знаем: о вашей дурацкой помолвке, о Майере и невесте наследного принца, о том, что Элвин если и женится, то не по любви. Поверь, список желающих выйти за него замуж сразу сократится. Например, Кайтана никогда на подобное не согласится – она слишком тонкая и романтичная натура, чтобы на целую вечность подписаться быть опостылевшей куклой с фамилией Ео, на которую муж даже смотреть не хочет. Я обещаю тебе: если ударят по нашей семье – мы утащим за собой всех, кого успеем.
– Зачем же такие угрозы? – я не испугалась, а поежилась от неприятных эмоций. – Ведь Майер и Элвин – ваши друзья!
– Друзья ли? – он посмотрел холодно и выпрямился. – Вот и проверим. Мы не знаем точно всех подробностей, но уверены в одном: наш отец – самый порядочный и преданный короне человек на белом свете. И если теперь в Сердцевине казнят таких, то есть ли вообще смысл говорить о справедливости?
Они ушли, оставив этот вопрос висеть в воздухе. Мне очень не понравился их шантаж, поперек горла встала каждая ледяная интонация – так говорят люди, которые уже не ищут компромиссы, а готовы беспощадно рубить и отсекать больные места. Однако гнев мой не вырвался наружу, он быстро утих и улегся в душе, превращаясь в спокойную мысль: вероятно, на их месте от отчаянья я вела бы себя так же. Я для своих родных и не такого наворотила. Потому вздохнула, оправила платье и пошла к Элвину, чтобы попытаться еще раз.
Но слов придумать не могла, потому замерла перед дверью, еще раз взвешивая и прикидывая аргументы. Уже наступила ночь, потому меня не тревожили возможные свидетели. Но простояла я так довольно долго, а потом вздрогнула, расслышав смешливый голос изнутри:
– Долго еще ждать, Айса? Заходи уже. Я не буду к тебе выходить – надоели короткие разговоры в коридорах. Заходи, зачем бы ни пришла.
Я слишком успокоилась – Элвин не уловил моего намерения и придумал какие-то другие мотивы для моего визита. И от этой мысли я порядком разволновалась. Но глубоко вдохнула, сделала шаг и толкнула дверь.
Почти сразу ощутила себя дурехой, заблудившейся в сказочном лесу. Ведь я часто задерживалась в этих дверях, но ни разу не делала последний шаг. Последний шаг – на фоне тяжелеющего между нами пространства звучит двусмысленно. Я сглотнула, бегло осмотрелась и немного поразилась достаточно простой обстановке: его спальня выглядела лишь слегка изысканнее моей. Но кто я? Формально – пока еще фрейлина и невеста дракона, но на самом деле никто. И этот факт, к сожалению, никем не скрывается, его нагло бросают мне в лицо при всякой возможности. И кто стоит передо мной? Я, испытывая к Элвину глубокие и болезненные чувства, иногда просто забываю, кем он является.