Но с внучкой Людмиле Никандровне было проще справиться – Марьяша послушно пила таблетки и витамины. Если она падала и разбивала коленку, тут же шла и сообщала бабушке. Не жаловалась, а констатировала – сухо, по делу. Марьяша удивительным для ребенка столь юного возраста образом могла объективно оценить собственное самочувствие. Если внучка жаловалась на головную боль, Людмила Никандровна ни секунды не сомневалась, что у нее болит именно голова, а не живот, например. И если Настя в детстве придумывала себе миллион заболеваний, активно симулировала болезнь, чтобы не идти в детский сад или в школу, если мама тоже любила пожаловаться на давление и ломоту во всем теле, то Марьяша никогда не обманывала. Ни единого раза. Иногда Людмилу Никандровну внучка даже пугала.

Когда Марьяше было года четыре, их пригласили на детский день рождения. Девочка, разыгравшись, упала и очень больно ударилась. Людмила Никандровна видела, как внучка упала, и могла оценить силу полученного удара. Но Марьяша даже не расплакалась. Она посидела минутку на стуле, сжав зубы, и снова пошла играть. Разве что бегать перестала. Было еще несколько случаев падения, когда у Людмилы Никандровны чуть сердце не останавливалось, но Марьяша старалась не плакать, хотя ей было больно. Если она плакала, значит, боль была нестерпимой или почти нестерпимой. Людмила Никандровна связывала такую особенность внучки с болевым порогом, но нет – Марьяша просто не хотела расстраивать бабушку. И научилась терпеть.

Шкала оценки интенсивности боли – от одного до десяти – кстати, очень подошла Марьяше. Людмила Никандровна случайно догадалась, что внучке так будет понятнее, хотя сама она не очень понимала, как можно оценить боль в шесть или в семь баллов. И чем боль в восемь баллов отличается от десятки и как понять – умеренная боль или сильная? У них в спортивной юности существовало два критерия – умираешь или нет. В остальных случаях идешь играть. А боль присутствовала всегда. Марьяша же не могла ответить на обычные вопросы, которые задают детям: «Болит? Сильно? Или очень сильно?» Внучка не знала, как отличить «сильно» от «не очень сильно». И тогда Людмила Никандровна вспомнила про систему оценок. Марьяша обрадовалась и всегда оценивала по этой шкале не только уровень боли, но и уровень своих и чужих эмоций.

– Прабабушка сегодня нормальная была. На твердую шестерку, – докладывала она. – Арина в садике упала. Плакала, будто на десять баллов, а на самом деле там и тройки не было. Бабушка, у меня нога болит. На восемь.

Единственный раз Марьяша оценила собственную боль на десять баллов. И Людмила Никандровна тут же повезла ее в травмпункт – внучка жаловалась на руку. В травмпункте дожидались своей очереди дети с разбитыми носами, переломанными ногами и разбитыми головами. Марьяшина рука выглядела нормально. Может, слегка припухла. На них смотрели с удивлением.

– Марьяш, как рука? – спросила Людмила Никандровна.

– Бабушка, десять, – ответила внучка.

Рентген показал перелом лучевой кости, так что Марьяша не ошиблась, и даже врач удивился, как вовремя они приехали.