– Злостная манипуляторша! – обрадовался Григорий, быстро забыв о плохом настроении.

Вот так мы теперь и сосуществовали – самый настоящий военный нейтралитет, к которому я так долго шла. И расстаться сил нет, и мир бросить без присмотра совесть не позволяет, но все отношения строятся по правилам грубого диктата – с волками жить, как говорится. Особенно с волками, которых невозможно взять и разлюбить.

Весна всегда добавляет чувствам остроты – мы все-таки животные, как и выражается Гриша, у нас внутри тоже распускаются зеленые листья или гормоны. И невозможно не наслаждаться бытием, особенно когда жизнь полная. Ее полноту я осознала сразу после того, как перестала себя гнобить и застыла в ощущениях. А что еще для счастья нужно? У меня интересная учеба, интригующий и непредсказуемый во всех вопросах любимый нечеловек, самая потрясающая на свете работа – новым владельцам хватило ума не увольнять всех сотрудников, они даже Татьяну лишь попросили переместиться в экономический отдел, подчеркивая тем, что не очень понимают решение ее бывшего босса, а оттого не особо доверяют и его секретарше. Переместиться-то она переместилась, но явно не была довольна подобной перестановкой – ей не по статусу сидеть среди простых смертных и заниматься тем, чем может заниматься любой хилый выпускник замшелого МГУ… Татьяна все еще со мной не разговаривала, потому эти новости я узнавала от самого Григория или от уборщиц во время смен.

Гриша меня все еще продолжал веселить. Например, он, древнейший и опаснейший, в некоторых вопросах вел себя как ребенок: просчитывая стратегии на сто шагов вперед, он никак не мог понять значения слова «экономия». Что это вообще? Зачем? Я со смехом намекала, что его лопающиеся от переизбытка банковские счета когда-нибудь иссякнут – а при его образе жизни это произойдет скорее, чем с любым другим, и вот только тогда он осознает глубинный философский смысл слова «экономия». Но Гриша не умеет бояться – он только потирает руки и пересматривает стратегии на сто шагов вперед. Я разучилась пугаться вместе с ним, за компанию. Есть такие личности даже среди людей, которые и на необитаемом острове найдут себе Пятниц в качестве рабсилы и отгрохают замок, а у Гриши в крови содержится ген обеспечивать себя излишками и благополучием – он, кажется, не пропадет, когда все вокруг пропадут. Немного жаль, на самом деле, ему для настоящей человечности и не хватает капли уязвимости.

Но само это мировоззрение меняло и меня – появлялась уверенность, что без исключения любую мечту можно взять и сбыть. А отговорки, наподобие «мои родители не помогут с первоначальным капиталом» или «звезды с неба хватают только звезды», звучали уже и в моих собственных ушах лишь отговорками.

Разумеется, я не могла не задумываться, что буду делать, если Гриша совершит что-то немыслимое, но со временем расслаблялась, поскольку он пока оставался демонстративным паинькой. Я не обманывалась на этот счет: его суть не изменилась, просто на данном этапе жизни эгоизм требовал именно такого поведения. Он почти случайно нашел Чистильщицу для Хаоса и наслаждался тем, что позволяет ей ощущать видимость чистки. Я не выносила этими тревогами мозги ни себе, ни ему. Случится – вот тогда и брошу этого мерзавца, пусть ищет себе другую очаровашку с отклонениями! А мы, такие, может, раз в тысячу лет рождаемся! Суть оставалась в том, что я все еще по умолчанию называла его «мерзавцем», хотя и весьма очаровательным.