Телеги торгового обоза разбойники бросили у леса, трупы швырнули в болото. Убитых, раненых и пленных ратников царского отряда они отправили туда же прямо в доспехах, забрав лишь оружие и коней. Не прошло и часу, как с торговым обозом и царской дружиной было покончено. Банда хитрыми тропами ушла в Черный лес.

К Пурьяку подъехал Брыло и сказал:

— Вот и все, Козьма. Ты и сам видел, что дело прошло по твоей задумке.

— Видел. Хорошо сработали. Короба и суму забери к себе в землянку. Никого к ним не подпускай до моего особого указания. Ни единого человека, Игнат!

— А коли народ станет спрашивать, что в коробах?

— Скажешь, добыча, которую я, как обычно, передам купцам на продажу.

— Понял.

— Ладно, я на починок. Встретимся.

— Удачи, Козьма.

— Тебе того же, Игнат.

Брыло ушел в лес.

Пурьяк обходным путем, сделав большой крюк, приехал на починок. И тут же всю округу накрыл ливень. Прорвало-таки тучи. Василий едва успел до начала ненастья поставить коней в стойло. Пурьяк зашел в дом и сел на скамью, сильно уставший, но довольный.

Подошла жена и спросила:

— У тебя все в порядке, Козьма?

— Да, Любава.

— Нагреть воды, чтобы ты обмылся, или баньку растопить?

— Принеси-ка мне лучше вина хлебного полную чарку да грибочков соленых, опят.

— Ты же никогда днем не пил, Козьма.

— А сегодня выпью. Праздник у меня.

— У тебя праздник, а у меня?

— И у тебя, и у всех нас. Потом баньку. Хотя нет. Придется без нее обойтись. Заказ выполнять надо. Знала бы ты, Любава, как осточертели мне эти гробы!

— Так не делай их больше. Мы и так без них проживем.

— Проживем, конечно. Да только вот у людей сразу вопрос возникнет. Мол, на какие шиши?

— Твоя правда.

— Ты сделай, что я просил.

— Сейчас.

В дом зашел сын и спросил:

— Отец, мы нынче работать будем?

— А как же, Васька? Без работы мы с голоду подохнем. — Он зашелся в нервном заливистом смехе, от которого у молодого парня мурашки пошли по телу.

Тут пришла жена с подносом. Козьма взял с него чарку с водкой, выпил ее в несколько глотков и принялся за соленые грибы. Он щепотью брал отборные, один к одному мелкие опята и кидал их в рот.

Перекусив, Козьма поднялся и сказал сыну:

— Идем в мастерскую, Васька!

Там Пурьяк спокойно, как ни в чем не бывало принялся мастерить очередной гроб.

А дождь все лил. Через полчаса он немного ослабел, но его вполне хватило на то, чтобы смыть все следы разгрома царской дружины.

Боярин Воронов выслал своего доверенного холопа Лавра Кубаря к роще. Вскоре тот вернулся и поведал своему господину о жуткой беде, приключившейся там.

Он тут же выехал к месту бойни, остался весьма доволен тем, что увидел, и погнал коня в город. Боярин пролетел Васильевские ворота, подскочил к дворцу.

Стража перегородила ему дорогу.

— Мне нужен князь Микулинский. Новость срочная и печальная, — заявил он.

Стражники доложили об этом князю Дмитрию Ивановичу и получили приказ пропустить Воронова во дворец.

Микулинский готовился ехать на отпевание наместника Вербежа, вышел в гостевую залу и сказал:

— Приветствую тебя, Всеволод Михайлович! Какую печальную новость ты мне принес? Неужто еще кто-то из купцов или бояр помер странной смертью?