— Хуже того, князь. Когда царский отряд пошел на Москву, я послал туда же свой небольшой торговый обоз, всего три телеги. Холст решил продать. До того опасался пускать. Меченый мог разграбить. Посему подобрал время и под прикрытием…

Князь прервал боярина:

— Это мне безразлично. Послал, а дальше-то что?

— Грамоту для стражи московской старшему дать забыл. Опомнился, послал гонца, Лавра Кубаря. Тот вернулся быстро, бледный как смерть. Сказал мне, что разбойники разграбили обоз наш у Гиблой рощи. Всех перебили, товар и коней скорее всего в лес утащили, телеги бросили. Холопов в полон взяли либо утопили в болоте. А ведь в то же самое время между рощей и лесом шел царский обоз. Я сам сейчас осмотрел то место. Свидетельств нападения на мой обоз много. Это несмотря на дождь. Дружина Кузнеца в это самое время должна была тоже находиться у рощи, только ближе к лесу.

Князь занервничал, но сумел сдержать себя в руках и заявил:

— А может, она ушла вперед? Разбойники Меченого не посмели бы напасть на нее. Они пропустили царскую дружину и набросились на твой обоз.

— Если Меченый заранее знал о моем обозе, то ему наверняка было известно и то, что ничего ценного в нем нет. Чует мое сердце, князь, беда большая случилась. Меченый решился-таки напасть на царский отряд. Всеобщая уверенность в том, что он не сделает этого, только подзадорила разбойника. В дерзости ему равных нет.

— Но тогда остались бы следы боя. Ведь дружинники — не твои холопы. Они дали бы достойный отпор мужикам из шайки. А ты говоришь, что никаких следов нет.

Воронов развел руками и подтвердил:

— Нет, князь.

Дмитрий Иванович прошелся по зале, кликнул слугу, который был при нем еще с младенчества:

— Прохор!

Явился пожилой мужик.

— Да, князь!

— Передай Петру Опарю, чтобы срочно отправил с десяток конников по пути царской дружины. Пусть они догонят ее, узнают, цела ли.

— Кто цела? — не понял слуга.

— Дружина, Прохор, не я же. Я вот он, целый и невредимый.

— А что с ней может быть-то?

Князь повысил голос:

— Ты не рассуждай, исполняй наказ, да быстро!

— Ничего не понял, но делаю. Коли у воеводы Опаря будут вопросы, скажу ему, чтобы к тебе шел за ответами.

— Ступай уже, старик!

Прохор ушел.

Спустя полчаса к Микулинскому действительно заявился воевода Петр Опарь. Но не с вопросами, а с докладом о том, что выслал десяток всадников по следу царской дружины.

Потом он все-таки поинтересовался:

— Не объяснишь, князь, с чем связан этот приказ?

Микулинский кивнул на Воронова и заявил:

— Боярин растолкует.

Воронов повторил свой рассказ.

Воевода выслушал его и проговорил:

— Странно. Меченый наверняка знал о выходе царской дружины. Ему мог быть известен и путь, по которому она пойдет. Атаман напал на торговый обоз боярина, значит, ведал о нем. А вот далее непонятно. Меченый в каких-то ста саженях от царской дружины грабит обоз, в котором и ценного-то ничего не было. И не просто грабит, а убивает всех холопов либо уводит их куда-то. Все это должно было происходить на глазах воеводы Кузнеца. Но, судя по рассказу боярина Воронова, никаких следов побоища там нет. Это что же получается? Чертовщина какая-то.