— Но тогда надо и семью его убирать.

— Семья-то большая?

— Да нет. Жена да дочь уродина. У Лавра долго не было детей, потом родилась девчонка. Да лучше не появлялась бы она на свет. Страшная, худая, такой только людей пугать. Мучится с ней Лавр, но что поделать, дочь-то его. Он жену за нее смертным боем бьет, когда вина много выпьет.

— Ну так в чем же дело? Вижу, от этого семейства тебе только хлопоты.

— Это да, но не от Лавра. Сам-то он вполне надежный человек.

— Покуда не подвесили его на дыбу.

— И тут ты прав.

— Убрать их всех надо. Но с умом. Сделать так, чтобы по всему выходило, будто Кубарь с семьей ушел в шайку. Никто по голове тебя за это не погладит. Но и на плаху не угодишь, даже опале царь не подвергнет. Если осерчает, то и простит скоро. Ты живой останешься и очень богатый. А на Руси мы долго не задержимся. Как только следствие пройдет и ничего не добьется, выберем время, разделим сокровища и уйдем. Вместе или по отдельности.

— У меня некому убирать семью Кубаря.

— Мне это известно. Ладно, я за тебя твою работу сделаю, и заметь, даже плату за нее не спрошу.

— Сделаешь?

— Сказал же. Ты только позаботься, чтобы ночью вся семейка в своем доме была. Кубарь же на отшибе проживает?

— Да, на выселках. Там других изб нет, не ошибешься.

— И еще, Всеволод Михайлович, вот что. В балке, которая тянется за околицей села, прикажи оставить лошадь с телегой. Не на себе же мне тащить тела к болоту. Возницу не надо, сам управлюсь.

— Куда денешь лошадь с телегой?

— Телегу в топь, а лошадь пригодится в хозяйстве. Лишь бы она не особо приметная была.

— Хорошо, велю сделать. Только следов лошади не оставь.

— Не беспокойся. Я копыта тряпками обмотаю.

— Что, угонял лошадей?

— Давно было дело. Баловался в молодые годы.

Боярин и гробовых дел мастер выпили еще по чарке. Потом Воронов отправился на село.

В это время Лавр Кубарь сидел на лавке возле своей избы. Жена занималась хозяйством, уродливая дочь помогала ей. Такая жизнь была в тягость холопу. Он и рад был бы завести новую семью, но каноны православной веры не позволяли этого делать.

Кубарь вздохнул. Вот у других девки нормальные, выходят замуж, переселяются от родителей. Да и жены помирают в рассвете сил. А тут?

Внезапно Кубарь почувствовал тревогу. Причин на это вроде и не было, а сердце заныло. С чего?

И тут, как выстрел из пушки, да прямо в голову:

«А ведь я теперь свидетель, очень даже опасный для боярина, а еще больше — для Меченого. Царь из-за пропажи сокровищ учинит серьезное следствие. Люди его наверняка прознают, что я срочно ездил на Москву, и спросят о том.

А что мне отвечать? Зачем Воронов посылал меня к Толгарову? Пойти к Всеволоду Михайловичу, пусть научит? Тот-то, может, и подскажет, а вот Меченый речи разводить не станет. Прибьет. Это как пить дать. Всех нас порешит, меня, жену и дочь. Тела вывезет и утопят в болоте.

Потом боярин представит все так, что будто бы я и навел на обоз разбойников, а после ушел с семьей в лес. Да как же я сразу об этом не подумал?

Вот наместник Вербежа помер. Люди говорили, будто он сердцем с детства хворал. А тут помер. Да как вовремя-то! На другой день шайка Меченого разгромила обозы.