Не такой уж и славный выбор, подумала Сандра. Моника отвергла зло, но оно все равно проявилось, пусть и другим способом. Они здесь потому, что та девушка оказалась слишком доброй. Абсурд.

– А ведь было так очевидно, что я все это подстроил. Даже надпись написал на самом себе, чтобы наверняка… Но никто не сумел ее прочесть. Что тебе это напоминает?

Маркус напряг память:

– Убийство Валерии Альтьери. Надпись кровью на спинке кровати. EVIL.

– Браво, – восхитился Джеремия. – Все читали EVIL, зло, а надо было – LIVE. Искали секту, обнаружив треугольный символ, вычерченный кровью жертв на паласе, и никто не подумал о видеокамере. Ответы все время перед глазами. Убей меня. Но их никто никогда не видит. Не хочет видеть.

Маркус догадывался, что лежит в основе такого чудовищного плана:

– Дело Федерико Нони. Все видели юношу в инвалидной коляске, и никто не мог вообразить, что он убил свою сестру, более того – что он может ходить. То же самое ты: больной, впавший в кому, по всей видимости, безобидный. Тебя охраняет всего один полицейский. Исключив инфаркт, врачи перестали понимать, что с тобой такое. А ты находился под воздействием сукцинилхолина, которое вот-вот должно было прекратиться.

– Нас губит сострадание, Маркус. Если бы Пьетро Дзини не сострадал Федерико Нони, он бы сразу арестовал мальчишку. Если бы агент Вега не сострадала мне, она бы не стала рассказывать, как избавилась от ребенка, сделав аборт. А теперь она волнуется оттого, что Лара беременна. – Он презрительно рассмеялся.

– Ублюдок, я нисколько не сострадала тебе. – Сандра уже давно стояла на коленях, согнувшись; у нее болела спина. Но она лихорадочно соображала, как выйти из положения. Улучить момент, когда Джеремия на что-нибудь отвлечется, и попробовать броситься на него. Тогда Маркус – так зовут пенитенциария, теперь она это знает – сможет выбить у него из рук пистолет. Потом станет пинать монстра ногами, пока тот не признается, где держит Лару.

– Я ничему у тебя не научился, – проговорил Маркус.

– Подсознательно ты усвоил все мои уроки и добрался сюда. Теперь решать тебе, пойдешь ли ты дальше. – Взгляд Джеремии стал пристальным, серьезным. – Убей меня.

– Я не убийца.

– Ты уверен? Чтобы распознавать зло, нужно иметь его в себе. Ты такой же, как я. Загляни в себя – и поймешь. – Джеремия плотнее прижал дуло пистолета к затылку Сандры, завел свободную руку за спину и выпятил грудь. Ни дать ни взять палач, приготовившийся к казни. – Считаю до трех. У тебя мало времени.

Маркус направил пистолет на Джеремию: превосходная цель, с такого расстояния не промахнешься. Но сперва Маркус взглянул на женщину: она явно собралась предпринять попытку как-то освободиться. Надо подождать, пока она начнет действовать, а потом ранить Джеремию, но не убивать его.

– Раз.

Сандра не дала ему времени продолжить счет: она резко вскочила, задев плечом пистолет в руке Джеремии. Но едва сделала шаг к Маркусу, как по спине ее прошла судорога. Ранена, подумала она, но все-таки добралась до Маркуса и спряталась за ним. И тут осознала, что не слышала выстрела. Завела руку за спину, нащупала что-то вонзившееся между позвонками. Догадалась, что это.