— Не могу знать, — отвечаю я, зыркнув на шестерых мужчин, что кинулись к Нирваа, едва она поманила их. До сего момента они смирно сидели в отдалении, поедая свою супругу взглядами и ожидая сигнала.

У их жён напрочь отсутствует материнский инстинкт. Растить и заботиться о детях тут прерогатива отцов. Даже девочки возвращаются к мамашам лишь по достижении пятнадцати лет. А дальше дочерям достаточно просто наблюдать, чтобы быстро усвоить: их задача в этой жизни — лениться, капризничать и тиранить мужей. Неприятный мир. Хоть нас и учили, что стандартов не бывает, всё равно противно.

— Не смущайся, — смеётся Нирваа над моим порывом поскорее отвернуться от намечающейся на гигантской кровати оргии, — ты можешь остаться и понаблюдать. Это тоже популярное развлечение. И как бы ещё наши дочери узнавали о том, как вести себя с мужьями? А тебе совсем скоро предстоит выбирать своих и начать самостоятельную жизнь.

Вопрос насущный. Нас, личинок, воспитатель держал в строгости, взращивая в сознании в первую очередь ответственность. Жить по местным устоям для меня станет нескончаемой мукой. А ещё в обязательном порядке положенные по статусу тридцать мужей? Иначе кто будет меня кормить, одевать и обеспечивать прочим? И все эти кошмарные развлечения… Нет, я не смогу.

За время, проведённое в окружении местных владычиц, я поняла — с возвращением на Леду мне никто помочь не сможет. Идарианцы о ней ничего не знают. Они и об империи-то не слишком хорошо осведомлены — лишь пару лет назад вступили в состав Объединённых территорий.

— Требуется время, чтобы научиться всему, — повторяю я.

— Ты нерадивая ученица, — с прерывистым стоном откликается Нирваа. — Иди к нам, ты быстро всему научишься. Или возьми уже, наконец, себе несколько мужчин на пробу.

— Не хочу пока. Лучше погуляю. Заодно подумаю, с чего начать.

Я вскакиваю на ноги и, не дожидаясь ответа от сладостно застонавшей наставницы, иду к выходу из апартаментов.

— Погоди! — Вскрик хозяйки комнат останавливает меня уже в дверях. — А что с тем уродцем? Он всё ждёт?

— Понятия не имею.

Желания говорить с ней о Гай-Ре нет никакого. И выказать к своему спасителю хоть толику интереса я опасаюсь. О том, что его кандидатура в мужья даже не рассматривается, мне категорично заявили сразу, так что привлекать к несчастному лишний раз внимание этих лишённых совести и морали особ не стоит. И без того доставила охотнику проблем.

— Я вдруг сообразила, что с ним же тоже можно устроить развлечение! Он такой угрюмый, что его будет не жалко, — отчего-то взвизгнув, как-то гадливо хихикает Нирваа. Я же слушаю, по-прежнему стоя к ней спиной, не находя в себе сил обернуться. — Сообщи ему счастливую весть. Пусть приходит завтра, его пропустят! Мы сделаем его мишенью в метании дротиков. Он же огромный. Спорим, я попаду в него с закрытыми глазами?

Сглотнув, я молча покидаю спальню. Из-за прикрывшихся дверей теперь слышится сальный шёпот, а я, зажмурившись, стараюсь сдержать приступ дурноты. Жуть… Какому нормальному разумному существу придёт в голову мысль втыкать в себе подобных острые иглы дротиков? Такой жестокости я не видела ни в одном из обучающих фильмов об империанах, что показывал воспитатель.