Вот не повезло! Я планировала успеть обсудить с ним реалии этого мира и сгладить удивление от таких вопросов. Но планы спутали и поспешность, с которой я оказалась в эпицентре внимания, и то, как быстро нас разделили. Но всё же я решаю рискнуть.

— Прежде я бы хотела поблагодарить своего спасителя.

Я не ошиблась. Ни с выводом относительно статуса женщин, ни с повелительными интонациями. Мне не запретили и даже возразили не слишком решительно:

— Гай-Ре никто бы не удостоил подобной чести…

— Мне будет удобнее говорить с ним, пока я буду переодеваться! — Не слушая возражений, я разворачиваюсь к шатру.

В полутьме помещения, шагнув в сторону, укрытая от взглядов мужчин, поспешно перебираю сложенную в стопку одежду. Возможно, мне надо надеть что-то ещё?

— Ты не посмеешь войти!

Этот гневный крик звучит не из одного горла. Но того несгибаемого охотника, которого я встретила, не удержат ничьи негодования. Ему требуется лишь время, чтобы преодолеть потрясение — это я понимаю. И Гай-Ре оправдывает мои ожидания. Когда я, с трудом разобравшись в завязках, втискиваюсь в нечто, похожее на кофту-распашонку, свет в дверном проёме загораживает высокая фигура охотника.

Прямо перед этим мне почудилось снаружи что-то похожее на потасовку — несколько хлопков, что-то треснуло, невнятные хрипы, пара сдавленных ругательств. Я бы не удивилась, узнав, что мой спаситель только что снес вставших у него на пути противников визита.

— Ты же не мечтаешь, никчёмный, что она за это сделает тебя мужем?!

Злая фраза, брошенная кем-то в спину мужчины, заставляет его споткнуться. Однако идарианец, невыразимо плавно сделав следующий шаг, разворачивается лицом ко мне и опускается на колени.

— Я… вы… фисса… простите мои заблуждения и поведение… Я и помыслить не мог… не понял сразу…

Н-да… Шагал он решительно, а говорит обескураженно. Удивительно, насколько взрослый мужчина может быть настолько смущён присутствием женщины.

— Прежде я не могла говорить, — шепчу тихо-тихо, так, чтобы расслышал лишь он, не желая обижать его чувства мыслями об обмане. Да, о причинах не сказала, но зато дала понять, что не просто так молчала все эти дни.

— А-а-а… — В чёрных глазах рождаются знакомые голубые искры, а вот внятности речи не прибавляется.

— Помогите мне, пожалуйста. Эти тесёмки должны быть на спине?

В самом деле, как они ещё не спятили от такой неудобной одежды!

Идарианец, испуганно вздрогнув, бросает на меня нервный взгляд.

— Фисса… хочет…

— Да! Да! Да! Вы же помогали мне обернуться в шкуру боргха, когда звали Заморышем. Вот и сейчас — подсобите?

При упоминании клички, которой нарёк «питомца», идарианец бледнеет. Я не свожу с него глаз, обернувшись через плечо. Медленно поднявшись, он шагает ко мне. Прежде чем взяться за мою одежду, ещё несколько мгновений собирается с духом. А когда наконец касается кромки тесьмы, дышит так рвано, а руки его дрожат так очевидно, что я осознаю, насколько он потрясён. Возможно, я напоминаю ему кого-то? Превратилась в двойника? Такое запросто может выбить из колеи.

— Это… — глубокий вдох и долгий выдох, — мужская… одежда.