Н.Н.Миклухо-Маклай, наш соотечественник, всемирно известный этнограф XIX века, писал про семейные нравы семангов Малакки: «Девушка, прожив несколько дней или несколько недель с одним мужчиной, переходит добровольно и с согласия мужа к другому, с которым опять-таки живет лишь некоторое, короткое или более продолжительное время. Таким образом, она обходит всех мужчин группы, после чего возвращается к своему первому супругу, но не остается у него, а продолжает вступать в новые временные браки, которые зависят от случая и желания»{112}.

У семангов, как явствует из цитаты, даже замужняя женщина обладала полной сексуальной свободой. Мораль многих других первобытных народов супружеские измены теоретически запрещала, — хотя на это обычно смотрели сквозь пальцы, — но незамужние девушки делали что хотели. Такое наблюдалось даже в середине XX-го века, и не где-нибудь в забытых мирах в джунглях Амазонки, а на обжитом густонаселенном острове. Из книги польского путешественника А. Фидлера: «Равноправие женщин и мужчин, пожалуй, больше всего проявляется в добрачных отношениях. Обычай признает за девушками такие же права, какие на Мадагаскаре имеет мужская молодежь. В принципе девушка может полностью распоряжаться собой и своими чувствами.

Нравы эти так отличны от понятий морали в Европе, что вызывали всегда печальные недоразумения и ошибочные, неправильные суждения. Европеец, приехавший на Мадагаскар с чувством собственного достоинства и высокими принципами, в слепоте своей меряющий все своей европейской меркой, познавал нравы туземцев через кривое зеркало. Он искренне возмущался, когда узнавал, что незамужние мальгашки не только пользуются абсолютной свободой, но даже законы и родители поощряют их близость с молодыми мужчинами и — о ужас! — благожелательно относятся к появившемуся потомству. Он не понимал, лицемер, что в глазах мальгашей способность рожать — самое высокое достоинство, а девушки с детьми — именно потому, что имеют детей, — считаются желанными невестами. Они легко находят хороших мужей: они доказали, что умеют рожать»{113}.

Добавим еще для полного счастья влюбленных, что немалое число доклассовых обществ не видели никакой связи между половым актом и рождением ребенка. На острове Самоа, к примеру, были убеждены, что беременность наступает в результате попадания морской пены во время купания; на Тробрианских островах роль мужчины усматривали в том, что он всего лишь «открывает» женщину, а беременность — это уж забота духов. Такой же точки зрения придерживались и австралийцы.

Тем не менее, половой любви, то есть сильного влечения к единственному лицу и ни к кому более, ни при групповом, ни при парном браке в условиях самой сказочной свободы не наблюдалось. Об этом имеются совершенно определенные свидетельства тех, кто имел наблюдал парный брак воочию.

Л. Морган более сорока лет поддерживал тесный контакт с индейцами Северной Америки и даже был усыновлен племенем сенека. Уж он хорошо знал этот народ и испытывал к нему самые теплые чувства. В своей книге он уверенно заявляет: «Мужчины не выбирали жен, как это делается в цивилизованном обществе, по склонности, ибо чувство любви, предполагающее более высокую ступень развития, чем та, которой они достигли, было им неизвестно»