— Балтамос, — прошептал он, и ангел-дэймон подлетел к его плечу маленькой яркоглазой птичкой с красными крыльями, — держись рядом и следи за этой обезьяной.

— Тогда посмотри направо, — коротко сказал Балтамос.

И Уилл увидел у входа в пещеру пятно золотистого света с лицом и глазами, которое смотрело прямо на них. До него было не больше двадцати шагов. Уилл остановился, а золотая обезьяна обернулась к пещере, сказала что-то и снова повернулась к ним.

Уилл нащупал рукоять ножа и пошёл вперёд.

Когда он подошёл к пещере, женщина уже ждала его там.

Она сидела, свободно расположившись в маленьком шезлонге с книгой на коленях, и спокойно смотрела на него. На ней была дорожная одежда цвета хаки, но фигура её была так изящна, а одежда так хорошо скроена, что казалась на ней шедевром высокой моды, а маленькая ветка с красным цветком, приколотая к рубашке, выглядела как самое изящное украшение. Её волосы сияли, тёмные глаза блестели, солнечные лучи золотили её босые ступни.

Она улыбнулась. Уилл чуть-чуть не улыбнулся в ответ, обескураженный, непривычный к очарованию и нежности, которые могла вложить в улыбку женщина.

— Ты Уилл, — сказала она низким чарующим голосом.

— Откуда вы знаете моё имя? — резко спросил он.

— Лира произносит его во сне.

— Где она?

— В безопасности.

— Я хочу её увидеть.

— Тогда пойдём, — вставая и бросая книгу в кресло, сказала она.

Уилл в первый раз в её присутствии посмотрел на дэймона-обезьяну. У него была длинная сияющая шерсть, каждый волосок был намного тоньше человеческого и будто из чистого золота, а маленькие ручки и лицо обезьяны были чёрными. Последний раз Уилл видел это лицо искажённым от ненависти в тот вечер, когда они с Лирой выкрали алетиометр из дома сэра Чарльза Латрома в Оксфорде. Обезьяна всё пыталась его укусить, пока Уилл не полоснул перед собой ножом, заставив дэймона отпрянуть, и не закрыл окно, спрятавшись с Лирой в другом мире. Уилл подумал, что теперь ни за что на свете не подставит ей спину.

Но птица-Балтамос был рядом, и Уилл осторожно переступил порог пещеры и пошёл за миссис Коултер к маленькой фигурке, неподвижно лежавшей в тени.

Это была она, его любимый друг, она спала. Какой же маленькой она казалась! Он был потрясён тем, какой нежной и мягкой выглядит во сне Лира — сама сила и огонь наяву. На шее у неё лежал Пантелеймон в виде хорька с блестящим мехом; ко лбу Лиры прилипли влажные волосы.

Он опустился перед ней на колени и отвёл волосы со лба. Её лицо было горячим.

Краем глаза Уилл заметил, как золотая обезьяна изогнулась для прыжка, и положил руку на нож, но миссис Коултер слегка качнула головой, и обезьяна успокоилась.

Незаметно Уилл в подробностях запоминал план пещеры: форму и размер каждого камня, наклон пола, точную высоту потолка над спящей девочкой. Вот его единственный шанс увидеть это место перед тем, как он пройдёт здесь в темноте.

— Так что, видишь, она в безопасности, — сказала миссис Коултер.

— Зачем вы её тут держите? И почему не даёте ей проснуться?

— Давай сядем.

Она села не в кресло, а вместе с ним на поросшие мхом камни у входа в пещеру. Её голос был таким приятным, а в её глазах светилась такая мудрость, что недоверие Уилла возросло. Он чувствовал: каждое её слово — ложь, в каждом действии таится угроза, а каждая улыбка — маска обмана. Значит, и ему придётся обмануть её: убедить в том, что он безобиден. До сих пор он успешно обманывал всех учителей, полицейских, социальных работников и соседей, интересовавшихся им и его домом.