Она села на скамейку и стала ждать Пана. Он любил появляться неожиданно, но ей обычно удавалось заметить его первой — вот и сейчас он, как тень, плыл вдоль берега реки. Притворяясь, что ничего не заметила, она смотрела в другую сторону, а когда он прыгнул на скамейку, внезапно схватила его.

— Мне почти удалось, — сказал он.

— Тебе ещё учиться и учиться. Тебя было слышно от самых ворот.

Он уселся на спинку скамейки, положив передние лапы ей на плечо.

— Что мы ей скажем? — спросил он.

— Скажем «да», — сказала она. — Всё равно нужно всего лишь встретиться с директрисой. Это ещё не в школу идти.

— Но мы ведь пойдём, да?

— Да, — сказала она, — наверное.

— Может, там окажется хорошо.

Лира подумала об остальных ученицах. Может быть, они умней или опытней её, и, уж конечно, они побольше неё знают о тех вещах, которые важны для девочек их возраста. А она не сможет рассказать им и сотой доли всего, что знает. Они решат, что она глупая невежда.

— Думаешь, у госпожи Ханны и правда получится с алетиометром? — спросил Пантелеймон.

— Со всеми этими книгами уж точно. Интересно, сколько их там? Спорю, мы могли бы выучить их все и обходиться без них. А то, представь, придётся таскать с собой стопку книг… Пан?

— Что?

— Ты мне когда-нибудь скажешь, что вы с дэмоном Уилла делали, когда мы расстались?

— Когда-нибудь, — ответил он, — а она когда-нибудь скажет Уиллу. Мы с ней договорились, что не будем говорить, пока не почувствуем, что пора.

— Ладно, — миролюбиво согласилась Лира.

Сама она рассказала Пантелеймону всё, но после того, как она его бросила, он имел право на секреты от неё.

К тому же её утешала мысль о том, что у них с Уиллом было ещё что-то общее.

Настанет ли час, когда она перестанет думать о нём, мысленно говорить с ним, заново переживать каждое мгновение рядом с ним, когда перестанет скучать по его голосу, по его рукам, по его любви? Она никогда и не мечтала так полюбить кого-то.

Из всех её потрясающих приключений это было самым потрясающим. И оставило в её сердце нежность, как ушиб, который не пройдёт никогда, который она будет лелеять вечно.

Пан соскользнул на скамейку и свернулся клубочком у неё на коленях. Темнота охраняла их — Лиру, её дэмона и их секреты. Где-то в этом спящем городе есть книги, которые вновь расскажут ей, как снова пользоваться алетиометром, милая и образованная женщина, которая будет её учить, и девочки в школе, которые знают намного больше, чем она.

Лира подумала: «Они ещё не знают, но они станут моими друзьями».

Пантелеймон пробормотал:

— Уилл говорил…

— Когда?

— На пляже, перед тем, как ты пыталась читать алетиометр. Он сказал, что нет другого места. Так тебе сказал его отец. Но было что-то ещё.

— Я помню. Он хотел сказать, что Царства больше нет, Небесного Царства — что ему пришёл конец. И мы не должны жить так, будто оно важнее этой жизни в этом мире, потому что самое важное место — то, где мы сейчас.

— Он говорил, мы должны что-то строить…

— И для этого нам понадобится вся наша жизнь, Пан. Мы ведь пошли бы с Уиллом и Киръявой?

— Да. Конечно! А они пошли бы с нами. Но…