— Нет, мы можем путешествовать по-другому.

— А можем мы научиться так же? — спросила Лира.

— Да. Вы могли бы научиться, как научился отец Уилла. Для этого нужна способность, которую вы называете воображением. Но это не значит выдумывать. Это способ видения.

— Значит, это не настоящее путешествие, — сказала Лира. — Просто притворство…

— Нет, — сказала Ксафания. — Вовсе не притворство. Притворяться легко. А это трудный способ, но он намного вернее.

— И это как алетиометр? — сказал Уилл. — Всю жизнь надо учиться?

— Да, нужно долго тренироваться. Вы должны работать. А вы думали, что щёлкнете пальцами и получите это в подарок? То, что стоит обладания, стоит и трудов. Но у тебя есть друг, уже сделавший к этому первые шаги, который может помочь тебе.

Уилл понятия не имел, кто бы это мог быть, и был не в настроении спрашивать.

— Ясно, — вздохнув, ответил он. — А вас мы снова увидим? Когда мы вернёмся в свои миры, мы ещё будем говорить с ангелами?

— Я не знаю, — сказала Ксафания. — Но не стоит тратить время на ожидание.

— И я должен сломать нож, — сказала Уилл.

— Да.

Они говорили у открытого окна. На фабрике сияли огни, шла работа, крутились механизмы, смешивались химикалии, люди производили товары и зарабатывали себе на жизнь. Это был мир Уилла.

— Ну, я покажу вам, что делать, — сказал он.

Он научил ангела, как ему показывал Джакомо Парадизи, нащупывать края окна кончиками пальцев и защипывать вместе. Окно постепенно закрылось, и фабрика исчезла.

— А проходы, сделанные не ножом, — сказал Уилл, — нужно ли закрывать их все?

Ведь пыль-то уходит только через окна, которые сделаны ножом. Наверное, другие окна есть уже тысячи лет, а пыль всё ещё существует.

Ангел сказала:

— Мы закроем их все, потому что если бы ты думал, что какие-то из них остались, ты бы всю жизнь искал их, теряя своё время впустую. Тебе предстоит другая работа, намного более важная и ценная, в твоём собственном мире. И больше никаких путешествий за его пределами.

— И что за работа мне предстоит? — сказал Уилл, но тут же осёкся: — А с другой стороны, нет, не говорите. Я сам решу, что мне делать. Если вы скажете, что я должен воевать, или лечить, или исследовать, или что-нибудь ещё, я всегда буду об этом думать. И если в конце концов я займусь этим, я буду чувствовать обиду, потому что у меня не было выбора, а если не займусь — вину, потому что должен был, но не стал. Что бы я ни сделал, выбирать мне, и никому другому.

— Значит, ты уже сделал первые шаги на пути к мудрости, — сказала Ксафания.

— В море какой-то огонёк, — сказала Лира.

— Это корабль, на котором плывут ваши друзья, чтобы увезти вас домой. Завтра они будут здесь.

Слово «завтра» обрушилось на них, как сокрушительный удар. Лира никогда не думала, что однажды не захочет видеть Фардера Корама, и Джона Фаа, и Серафину Пеккала.

— Я ухожу, — сказала ангел. — Я узнала то, что мне было нужно.

Она обняла их обоих своими лёгкими, прохладными руками и поцеловала в лоб. Потом она наклонилась и поцеловала дэмонов, расправила крылья и быстро поднялась в воздух; дэмоны стали птицами и взлетели вместе с ней. Всего несколько мгновений, и она исчезла.