– Да, да, конечно! – замотала головой Мария и прокралась к сараюшке, стоявшей позади дома. Потом ойкнула и вернулась:

– Не могу! Страшно! Там под бочкой покойница лежит, ты говорил! А у сарая темно, и шуршит кто-то! А вдруг мыши? Я их боюсь до смерти!

– Тьфу! Стой у меня за спиной. Перевяжи чем-нибудь лицо, чтобы не узнали.

– Да, да, я тоже шарф взяла! И ещё ножик! Вот! – она достала из-за спину руку, в которой был зажат кухонный нож с деревянной рукояткой – я видел его на кухне – ржавое чудовище длиной сантиметров семьдесят. Не нож, а меч какой-то. Я фыркнул, и укоризненно покачал головой:

– А мотыгу не догадалась взять? Мотыгой-то сподручнее!

– А надо было? – растерянно спросила Мария, и я махнул рукой – чувство юмора у неё точно пропало – лицо завяжи. Брось пока свой меч-кладенец.

Маша зажала ножище в подмышке, и ловко перевязала лицо шарфом. Теперь мы оба были похожи на злодеев. За одну рожу можно сразу дать пять лет строгого режима. В таком виде люди в булочную не ходят. Если только не собираются эту самую булочную спалить дотла.

– Стой сзади и следи за тем, что вокруг происходит – приказал я жёстко – игры кончились. Беспрекословно выполняй мои приказы.

Мария закивала головой и повернулась к улице, наблюдая за тем, что там происходит, а я подошёл к двери. Подёргав, убедился – закрыто хорошо, основательно. Похоже – закрыто на засов. Двери в этой местности, как и дома, были очень даже прочными и основательными, дома бревенчатыми, а двери из хороших досок, дуба. Сломать их было непросто.

Задумался – придётся что-то изобретать. Если я начну стучать, вызывать этих уродов – они могут и не открыть. А ещё – могут всполошиться, и как следует подготовиться. Не исключено, что в доме есть оружие – например, ружьё. Получение заряда дроби в кишки не способствует пищеварению.

Блеснула мысль – вот оно! Нашёл решение. Подозвал Машу и объяснил, что она должна сделать. Маша кивнула головой, сняла шарф и подошла к двери. Я прижался рядом, за углом, так, чтобы меня не было видно ни с веранды, ни из окна, выходящего в зал. Стук в дверь – осторожный, нервный, как стучат женщины. Некоторое время ничего не происходит, тихо. Потом хлопнула дверь на веранду и кто-то подошёл к входной двери.

– Кто? Кого надо?

– Ольгу. Мне надо ей отдать долг – только сейчас принесли. Я занимала пятьсот рублей. Позовите мать. Это соседка.

– Щас…спрошу! – парень ушёл внутрь дома, и минуты три не показывался. Похоже, что там происходила какая-то работа. Обсуждение, так сказать. Потом парень появился снова:

– А чего ночью-то? Утром нельзя было прийти? Она уже спать легла. Ты одна?

– Одна. Само собой, одна! Я только отдам деньги, и уйду.

– Ладно. Заходи…

Крупный, полноватый парень около двадцати лет возраста приоткрыл дверь и осторожно выглянул наружу, осматривая всё вокруг, готовый тут же захлопнуть дверь:

– Заходи. Быстрее.

Мария изобразила, что сейчас станет подниматься по невысокому крыльцу, парень отвлёкся на неё, разглядывая стройную фигуру в тренировочном костюме, высвечивающуюся в лунном свете, когда я вышагнул из-за угла, обутый в мягкие кеды, и с размаху врезал парню по голове дубовой скалкой. Звук был такой, будто врезал деревянному столбу. Парень обмяк и свалился на пороге, повиснув головой через ступеньку.