Поскрипев своими 'ржавыми' мозгами, так ничего и не придумав, пошёл к дому и тут увидел за забором группу из четырёх человек, которые направлялись к нашей калитке. Во главе группы был капитан милиции, человек лет сорока, с красным, то ли от солнца, то ли от выпивки лицом. В подмышке у него виднелась папка для документов. Второй мужчина рядом с ним был помоложе – лет тридцати. Его глаза выдавали принадлежность к правоохранительным органам – такой немного надменный, всезнающий взгляд, по-хозяйски ощупывающий людей и окружающие его объекты.

Оперативник – мелькнуло у меня в голове, и я сам удивился – откуда это знаю? Двое других – обычные парни. По всему видно – то ли стажёры, то студенты – неопытные, неуверенные в себе. Если опер и капитан – явный участковый – вошли к Марии во двор по хозяйски, как властелины этого мира, то двое 'студентов' жались неуверенно, с опаской поглядывая по сторонам.

Заметив меня, милиционеры остановились, и тихо обменявшись несколькими словами, пошли ко мне. Встав передо мной, опер и капитан молча осмотрели меня с ног до головы, остановившись взглядом на ведре в моей руке, потом капитан жёстко спросил:

– Ты кто такой?

– А ты кто такой? – отреагировал я практически мгновенно и автоматически – что, представляться вас не учили? По-моему не я пришёл в ваш двор, а вы в мой.

Капитан покраснел, искоса оглянувшись на своих спутников – опер определённо забавлялся ситуацией, а понятые приободрились, с усмешкой глядя на конфуз своего грозного участкового:

– Я участковый этого района, капитан Федорчук. Провожу опрос жителей участка по поводу не видели ли кто чего-нибудь в свете сегодняшнего преступления! А ты кто такой?

– Я Сидоров Иван Петрович, тут живу – ответил я косноязычному милиционеру, явно не блещущему образованностью и умом – и что вы хотите узнать?

– Я хочу увидеть твои документы. И узнать, где ты находился этой ночью.

– Этой ночью я находился в постели с Марией Васильевной, хозяйкой этого дома. И нам было так хорошо, что я не выходил из дома до самого утра. Паспорт сейчас вам принесу.

– Нет уж – мы вместе пойдём, спросим у этой самой Марии Васильевны, что ты за фрукт и где ты был этой ночью. Что-то мне твоя физиономия подозрительна! Ты откуда тут взялся? Мария Васильевна уже два года живёт одна, и вдруг ты. Откуда приехал? Кем ей приходишься?

– Откуда приехал – не знаю. Вернее – знаю. Из психиатрической клиники, где лежал после того, как потерял память. Кем прихожусь? Сожителем. Ещё вопросы будут?

Опер и участковый переглянулись, у оперативника с лица сошла улыбка, и он цокнул языком:

– Из психушки, говоришь? Интересно… Будут вопросы, обязательно будут.

Я прошёл в дом, вся толпа ввалилась за мной. Мария испуганно осмотрела эту шатию и по моей просьбе принесла паспорт. Потом мы с ней долго отвечали на вопросы, которые эти двое считали очень каверзными – выспрашивали всё, чуть не до поз, в которых мы занимались любовью. Затем они выдохлись, и участковый сказал, обращаясь к одному из понятых:

– Иди, позови отчима девочки, пусть посмотрит на этого парня. Он вроде как видел какого-то типа, который ходил возле их дома. Пусть опознает, если сможет.