– От же святая простота, дверь-то, она волшебная! Нельзя сдуру по порталу ногами бить, враз тот же Кондрашка прискакал бы суд чинить. А с голубя что за спрос, он птица глупая, мозг меньше горошинки…

Мальчик задумался. Наверное, да, на птичьи деяния любой магический инспектор сквозь пальцы смотрит, даже если она ему в полёте на колпак нагадит. Голуби же, что с них взять?

– Кстати, капитан пиратского корабля, забыла спросить, что это за пластмассовые челюсти у меня в рюкзаке валяются? – вспомнила Аксютка. – Я их чуть сизарю не скормила.

– А это китайские искусственные зубы, которые я Ша Сэню обещал, – пояснил мальчик. – Я специально их к тебе положил, чтобы не забыть. Не потеряй, пожалуйста.

– Замётано, – пообещала домовая. – А чего ты так о зубах этого проглота печёшься?

– Жалко мне его… – пожав плечами, ответил Егор.

– Святая простота! – не оборачиваясь, хмыкнул Гаврюша. – Заморочили детям голову голливудские сказки, в которых злодеи в конце хорошими становятся, а они и рады верить. Тьфу… Сожрёт он тебя энтими самыми зубами! – Домовой вздохнул и махнул рукой.

– Гаврюша, а долго нам идти? – решил сменить тему Егорка.

– Конечно, долго. Мы-то и на рыбине мохнатой заскучать успевали, пока до стадиона добирались. А пешком куда как дольше получится.

– А я устал, – надулся мальчик.

– Я тоже, – поддержала его домовая.

– Ну и я устал, и чего? – остановившись, ответил Гаврюша. – Идти-то всё равно придётся. Не капризничать мне тут! Тепло, светло да сухо, чего вам ещё надо?! Разбалованные все…

– У меня ноги устали…

– И чего? На ручки тебя взять?!

– Ну вот чего ты ему грубишь? – вступилась за мальчика Аксютка. – Можно подумать, это мы во всём виноваты.

– А кто ж?! – огрызнулся Гаврюша, но одумался и смягчился: – Ладно. Не вы виноваты. Ну то есть вы, но не во всём, энто точно. Не хочу я с вами ругаться. Но и не бесите меня, не мешайте думать…

– Это что-то типа извинения было, – шепнула домовая на ухо Егору. – И о чём же ты думаешь?

– А о том, кто дверцу запер. Кому энто выгодно? – спросил домовой.

– Кому? – хором спросили Аксютка и Егор.

– Вот и я не знаю, – разводя руками, ответил Гаврюша. – Царю Обезьян точно не выгодно нас в Китай не пускать – очень уж он заинтересован обруч волшебный назад вернуть. Если, конечно, не одичал совсем…

– А если одичал?

– А если одичал, Егорка, тогда ему тем более никаких дел до нас нет, потому как он по деревьям прыгает, на хвосте качается да метки свои ароматные оставляет по всему лесу, как собачка. Всё, привал, – объявил Гаврюша, опускаясь в высокую траву. – Отдых минут десять, потом дальше пойдём.

Егор упал в траву, раскидав тапки по сторонам, и счастливо улыбнулся. Аксютка аккуратно поставила рюкзак, достала яблоко и откусила кусочек. Погода располагала к созерцательности и познанию буддизма. Тишь, теплынь и никакой суеты. Высоко в небе тонкой красной лентой проплыл дракон…

– Рыбина безмозглая, – продолжил вслух рассуждать домовой, щурясь на ярком солнышке, – тоже на энто пойти не могла.

– Почему? – хрустя яблоком, спросила Аксютка.

– Потому, что, во-первых, Ша Сэнь постоянно порывается вас с Егоркой слопать. Значит, будет надеяться, что в следующий раз ему энто удастся.