Тем временем, пока Лаут со стражником играли в гляделки, блондин выдал всем пострадавшим по склянке снадобья для восстановления сил и отправил их восвояси. На всякий случай ещё раз проверив состояние больных на койках и удостоверившись, что здесь больше не требуется его вмешательства, Алан направился к Эдвану. Однако, пройдя всего несколько шагов, блондин остановился и повернулся к стражнику, который буравил его спину тяжелым взглядом.

— Вам нужно что-нибудь ещё в лазерете, уважаемый Снор? — предельно вежливо поинтересовался Алан, с лёгким прищуром глядя на хмурое лицо мужчины. В голосе его так и сквозило раздражение, а интонация показалась стражнику до ужаса похожей на манеру речи главного алхимика. Тот тоже обращался к своим собеседникам с предельной вежливостью, когда был чем-то взбешён.

— В отличие от наших братьев с Лазурного пика, этому, — Снор наградил Эдвана очередным презрительным взглядом, — и кошкам выделили отдельное место для отдыха, и именно туда я и должен его сопроводить.

— В таком случае, вам достаточно сказать мне, куда именно мне проводить Эдвана, после того, как мы закончим разговор. А вас, кажется, уже заждались, — холодно сказал Алан, кивнув в сторону тигрицы, которая терпеливо ожидала стражника снаружи.

— Исключено, — пробасил мужчина, покосившись на устроившегося в углу Лаута, — как я могу позволить этому предателю шататься здесь в одиночку, зная, что тебя с… этим связывает дружба?

— Неужели господин командующий Матс наделил вас, стражник, столь исключительными полномочиями, чтобы решать, кому и что позволено делать в городе? — холодно спросил Алан, но его голос предательски дрогнул, когда Снор, сурово нахмурившись, зашагал в его сторону.

— Наверняка, напридумывал себе что-нибудь, — с деланным пренебрежением высказал Эдван и, посмотрев прямо в глаза здоровяку, добавил, — впрочем, что ешё ожидать от идиота.

Слова Эдвана угодили в самую точку. Заскрипев зубами, Снор шумно засопел и, мгновенно позабыв об Алане, вперился в Лаута таким взглядом, что умей он им испепелять, то от юноши осталась бы кучка пепла.

— Что ты сказал, ублюдок? — прорычал стражник и воздух вокруг ощутимо задрожал от бурлящей внутри него атры, — как ты вообще осмелился открыть на меня свой мерзкий рот, сын шрии и шакала?

— Судя по толщине черепа, из нас двоих сын шрии — это ты, — огрызнулся в ответ Эдван, поднимаясь с места. Воздух вокруг него тоже задрожал от атры, а сам он, казалось, вообще не ощущал того давления, которым Снор пытался на него воздействовать.

Будучи одним из сильнейших бойцов Уборга, после мастеров Озера, он уже давно привык к уважению и даже некоему пиетету, который испытывали перед ним молодые и более слабые воины, и сам факт того, что какой-то обнаглевший сопляк посмел не просто обратиться к нему в таком пренебрежительном тоне, но ещё и открыто обозвать его, уязвили мужчину куда сильнее, чем сами оскорбления. А уверенность, с которой эти самые оскорбления были высказаны ему в лицо, доводила Снора до бешенства.

— Ты хоть понимаешь, с кем разговариваешь, щенок? — шипя от ярости, процедил мужчина сквозь зубы, — да…