– А вы?

– Я – да! Знаю, как он обожает свою сестру и добр со слугами; знаю, что у него появляются мелкие морщинки вокруг глаз, когда смеется, а когда устает, потирает; знаю, что он приспособился жить рядом с вами, хоть вы и запугали его своими рассказами об ужасах семейной жизни; еще знаю, что вы, все четверо – я и о своих родителях тоже, – недостойны своих детей, поэтому не заслуживаете благодарности.

Граф закатил глаза.

– Великолепный спич; насколько эмоциональный, настолько же и бессмысленный. Самым злостным сплетницам из тех, что присутствовали на балу, я уже шепнул новость об аннулировании вашего брака. Когда вы вернетесь в бальный зал, те, кто прикидывался вашими друзьями, встретят вас насмешками.

– Вы сумасшедший!

– Я мог бы вам ничего не говорить, так что считайте проявлением моей доброты, что все же решил предупредить. Уезжайте отсюда как можно скорее: в Нортумбрию, или где вы еще можете укрыться от сплетен. На вашем месте я все же уговорил бы родителей переехать в Европу.

– Ни за что! – Подобрав юбки, Мэг ринулась к двери.

– Да ради бога! – крикнул ей в спину граф. – Только потом не говорите, что я вас не предупреждал.

Его безумный смех преследовал ее до тех пор, пока она не миновала коридор за серебряной гостиной.

Примерно через полчаса Харт смог понаблюдать, как Мэг уезжает на бал. Господи, как же она прекрасна, его жена! И совершенно права: он слепец и глупец. Ему неожиданно пришли на память слова Беркли по поводу брака. Он сказал тогда, что счастливый брак – здесь, рядом, стоит только протянуть руку. Главное – не пройти мимо.

Господи, ему ведь повезло: жена любит его, любит по-настоящему: не за титул или состояние, а просто потому, что он есть. Мэг никогда ему не изменит, его жена само совершенство, а он своими руками оттолкнул ее.

Все их встречи с того момента, как ей исполнилось шестнадцать, пронеслись перед его глазами. Он и в самом деле не обращал на нее внимания, зато Мэг вспыхивала румянцем, глупо хихикала, смеялась. Очень часто Сара задумчиво смотрела на них: то на нее, то на него. Он замечал это, но не придавал особого значения. Однако оказалось, что в его памяти сохранились разные эпизоды: как Мэг, например, начинает заикаться в его присутствии или резко умолкает, стоит ему зайти в комнату. Ей были известны клички его лошадей. Она сидела у его постели, когда прошлой осенью он сломал ногу. Она всегда была рядом, даже когда, подпирая стену на балу, тихо наблюдала за ним. Мэг ждала и надеялась, что когда-нибудь он поумнеет и обратит на нее внимание, а он оставался слепым и глухим все эти годы. «Если ты не готов любить меня так же, как я люблю тебя, – сказала Мэг, – тогда не приезжай за мной». Господи, да он кинется за ней прямо сейчас! Перескакивая через две ступеньки, Харт слетел вниз, чтобы найти горничную жены и узнать, куда именно та отправилась, и на бегу приказал дворецкому:

– Подавайте карету!

Поговорив с горничной, Харт помчался наверх и вызвал камердинера: надо было переодеться, немедленно!

Через час Харт шел через бальный зал в особняке Личфилдов, раздвигая толпу, не замечая друзей и знакомых, отчаянно пытаясь отыскать жену. Он уже осмотрел все комнаты, но ее нигде не было, наконец наткнулся на Сару.