Последующие два года можно охарактеризовать кратко: работа, работа, бой, работа, политика и снова работа, работа, работа… Империя все-таки прислала крепость и небольшой флот для подстраховки, чтобы наверняка обеспечить свое преимущество. Конечно, это не была полномасштабная война, поскольку никто в империи не верил, что наши скромные военные силы способны противостоять хотя бы одной крепости. И в то же время оголять границы, посылая крупные силы в несусветную даль, тоже не мог себе позволить. Не столь уж большую угрозу мы собой представляли. К тому же, как я подозревал, даже собственное поражение устроило бы «папеньку», поскольку весь мир увидел бы, что во всем виноват мятежный принц и никто другой.
В это же время все сильнее и настойчивее стала проявляться личность прежнего носителя тела псевдопринца. И тут, с моей точки зрения, все было как раз очень даже логично, что бы там ни думал дон Томас. В конце концов, ядро личности, которое можно назвать магической искрой, непременно хранит в себе всю память тела и часть наследуемой. Эта искра передается от родителей к детям и не затухает тысячелетиями. А память тела, по моему мнению, существует параллельно, как еще один страховочный узел, связывающий магическую структуру и телесную в единый организм.
Когда дон Томас потоптался на теле, как слон в посудной лавке, наступил временный коллапс системы, но подспудно и постепенно магическая искра (душа или ядро личности) стала восстанавливать память и саму личность. Я не мешал, а, напротив, помогал ей, поскольку работа по восстановлению дала мне столько, сколько, думаю, и наш мэтр-мозговед Гиттериан не смог бы дать даже за десять лет упорных занятий. В частности, я смог существенно повысить надежность клятвы, блокируя только нужные области структуры знаний и при этом никак не затрагивая прочие. Очень скоро я и вовсе «отошел» подальше, разместив свое ядро в сторонке, подключая по необходимости свои магические способности и знания.
Последний год происходящее вообще воспринималось как в тумане. На меня все чаще наваливалась апатия, никак не проявляющаяся внешне, поскольку телом целиком и полностью управлял другой – будем называть его Костей, поскольку хозяин так и не вспомнил большую часть своего прошлого, в частности, имя. А может, имена совпадали и вспоминать было нечего.
Наконец через ретрансляторы пришло сообщение, что мое тело живо, находится в удовлетворительном состоянии, а на мозг ничто не воздействует. Значит, я могу возвращаться домой, о чем и шепнул Косте. Тот быстренько проработал легенду (вот что значит упорно учиться, в том числе и у дона Абрама), согласно которой великий князь где-то заразился страшным вирусом, воздействующим на мозг, и должен на недельку-две закрыться в регенерационной камере.
Мы с Костей и вправду боялись результата моего отделения от тела. Вдруг мое ядро перекорежит в результате отделения? А вдруг ядро Константина держалось исключительно на моем, как на прочном стержне, и, если теперь его вынуть, все рухнет? Страхов, короче, была тьма, и все обоснованные. Но если не рискнуть – ничего не получится.