– Да и фамилия у вас такая же – Пушкина… – сконфуженно рассуждала Таня.

– Это все мама настояла, чтобы я фамилию Ричарда взяла. У моего отца фамилия была неблагозвучная – Кукишный…

– Все равно извините!

– Да полно вам извиняться, Татьяна! Я всегда считала Сашку родным! А отца я своего вообще не знала! Милягу Ричарда куда больше! Вот только отчество взяла настоящее. Чтобы, значит, выказать дань уважения к биологическому родителю, я ведь все-таки биолог…

– Ричард и вправду очень милый! – оживилась Татьяна.

– Вы знакомы с Ричардом? – Тут уж пришел черед Полины изумляться.

– Случайно получилось. Зимой, в Городе Полковников…

– А я даже и не знаю, где он, этот Город Полковников.

– На Восемьсот Первом парсеке, Полинка, – пояснил Александр.

– Название кажется смутно знакомым… И что там наш папаша Ричард – все переживает трагедию эстетизма? – В голосе Полины Эстерсону послышались ироничные нотки.

– Нет, эстетизм папенька отринули-с! Перебрались на классику! Сейчас он замахнулся на «Воссоединение». Может, помнишь, мы его в школе проходили? – бросил Александр, рассеянно осматривая запущенный сад.

– «Воссоединение»… Гм… Что-то историческое? Вроде «Окопов Сталинграда»? – Полина близоруко сощурилась, старательно припоминая.

– Просто историческое. Без военного. Ну, Полинка… Напряги память! Двадцать первый век, воссоединение Украины с Россией, помпезная такая вещица. Как по мне, сюжет – скукота страшная. Мухи дохнут на лету. Конфликт надуманный, злодеи картонные… Там главный негодяй – какой-то американский «политический технолог» и его подруга, нефтяная магнатша… Во втором действии у папани запланирован хор мегакорпораций и танец медиаконцернов… Сама подумай, ну кто в такое поверит? Какие в Северной Америке мегакорпорации с политтехнологиями? Какие такие концерны? Не смешите меня, товарищи!

– Мне кажется, в музкомедии сюжет не главное, – вступилась за проект Татьяна. – Зато, говорят, там музыка красивая. Сам Рой Стеклов написал! Насколько я знаю, при создании партитуры Стеклов использовал подлинные музыкальные мотивы, популярные в начале двадцать первого века! Переработал их, конечно… Но все равно, должно быть, очень самобытно!

– Впервые вижу такую образованную девушку-офицера! – искренне восхитилась Полина. – Наверное, раньше мне просто не везло!

Эстерсон мысленно согласился с Полиной – Таня действительно мало походила на офицера. Не было в ней той грубоватой харизмы, которая практически всегда отмечает манеру держаться, свойственную молодым армейским женщинам (уж их-то он успел изучить за годы работы в военно-промышленном комплексе!).

Эстерсон нехотя оторвался от тайного созерцания милой троицы, сидящей за накрытым на четверых столом, и направился к комоду – искать чистые носки. Как назло, вместо носков под руку лезли сплошь трусики и лифчики Полины. «А это что за пыточный механизм? Бандаж? А-а, наверное, это и есть пояс для чулок! Но что он делает в моих вещах, черт возьми!» Лишь через несколько минут инженер сообразил, что, старательно прислушиваясь к разговору, ненароком залез в Полинин ящик.