– Здесь Кедр, слушать Тор-100. Сейчас над вами прошел контролер. Результаты удара вижу, доволен. На доработку вышлем штурмовики. Прошу вас вернуться на космодром Хордад.

– Кедр, здесь Тор. У нас назначен борт возврата «Дзуйхо».

– В курсе. Повторяю приказ: совершить посадку на Хордад.

– Есть Хордад.

Тут-то в нас и влепили. Это была искусно замаскированная батарея под командованием невероятно терпеливого ветерана. Клонские ракетчики крепились изо всех сил, желая бить только наверняка. И когда по работе бабакуловского радиопередатчика они удостоверились, что мы находимся совсем близко, они сработали мгновенно.

Включение поискового радара. Сразу вслед за ним – стрельбового. И сразу, понимая, что ждать нечего и надеяться не на что, – ракетные пуски один за другим, на пределе практической скорострельности комплексов.

Они стреляли практически в упор, с восьми километров.

У меня в кабине запиликало и затрещало все сразу.

Предупреждение об облучении. Сообщение о пусках. Автомат отстрела ловушек. И, на закуску, поступило любезное предложение парсера выполнить каскад противоракетных маневров.

Я немедленно согласился.

Равно как и все пилоты эскадрильи, кроме одного, замешкавшегося.

Этого Безносая сцапала первым.

Цапко крикнул: «Катапульта, баран!» – но без толку. Истребитель просто развалился на куски.

От первого залпа я ушел.

И от второго ушел, чудом.

Ракеты, ловко корректируя курсы в погоне за нашими штопорящими машинами, выписывали в воздухе дымчатые вензеля.

От третьего залпа – не ушел.

Один из таких вензелей оборвался взрывом по левому борту. Град убойных элементов разворотил носовые аэродинамические плоскости, группу маневровых дюз, изрешетил пилотскую кабину.

Меня спасло великолепное бронирование скафандра «Гранит-2». Иначе я был бы убит на месте.

Но и так у меня оставались все шансы лечь в местный песочек. А не хотелось.

Связь на передачу не работала. В кабине ревел смерч. Где-то за спиной занимался пожар.

В придачу ко всему вышла из строя система аэродинамической компенсации. Истребитель так раскачало по тангажу, что под угрозой неуправляемого штопора пришлось сразу же выключить защитное поле.

– Тор-100, Тор-100, батарею засекли. Нацеливаю ближайшую ударную группу. Доложите обстановку.

– Здесь… Тор… – из горла Бабакулова вырывалось страшное клокотание. – Прощай, Жагров.

– Говорит Ястреб-4, – это отозвался один из наших молодых. – Ушел на предельно малую. Разрешите атаковать батарею.

– Доложи, что с остальными.

– Не вижу… Нет, один есть! Горит, идет к земле!

– Спокойно. Если силовая и планер целы, уходи оттуда на Хордад. Если имеешь повреждения – попробуй дотянуть до Керсаспа-Центрального. Летное поле под обстрелом, но сесть сможешь. Либо катапультируешься.

– Хорошо… Хорошо… Я попробую.

– Не «попробую», а «так точно».

– Хоро… Так точно!.. Извините.

Но где же остальные?! Где Цапко? Где молодежь?

Покончив с воспитанием Ястреба-4, Жагров принялся за всех нас, бесследно исчезнувших из эфира:

– Тор-100, отзовитесь! Лепаж, Барбус, Ястреб-2, Ястреб-3, Ястреб-5, доклад!

Эскадрилья погибла?

Так просто?