Гаспар так увлекся, что перестал следить за временем. Когда он опомнился, уже стемнело. Голос Джо Муни давно смолк. Гаспар посмотрел на часы и вспомнил, что у него назначена встреча.
12. Черная дыра
Свобода возможна только в одиночестве.
Артур Шопенгауэр[56]
Агентство Карен Либерман находилось на улице Кутейри, в 1-м округе, недалеко от ратуши и Центра Помпиду.
Гаспар побывал здесь только однажды, двенадцать лет назад, когда только начал сотрудничать с Карен. Потом на встречи стала ездить она сама. Гаспар пожалел, что в этот раз нарушил правило: дорога от улицы Шерш-Миди через депрессивно-серый Париж привела его в агрессивно-мрачное настроение. Нервы напряглись, как канаты, ему казалось, что он ступает по вражеской территории.
Все здесь осталось в прежнем, памятном ему состоянии: обветшалый вход, увешанный табличками юристов, врачей и так далее, безликий дворик, в нем еще один дом, далеко не такой зажиточный, как тот, что выходил на улицу, в нем тесный, как саркофаг, лифт, сводивший с ума своей неторопливостью. Главное, это чудо техники, судя по виду, могло в любой момент испустить дух. Поколебавшись, Гаспар решил подняться на шестой этаж пешком.
Там он, задыхаясь, позвонил, дождался щелчка звонка, оказался в мансарде и удовлетворенно убедился, что других посетителей нет: все стулья для ожидающих своей очереди клиентов пустовали. Среди клиентов Карен было десятка два прозаиков, драматургов и сценаристов, и Гаспар опасался встречи с псевдоколлегами, чреватой потери пяти минут на ритуал вежливости и бессмысленную болтовню. «У одиночества два достоинства: во-первых, человек наслаждается собственным обществом, во-вторых, избавлен от чужого…» Что-то вроде этого изрек однажды Шопенгауэр, думал Гаспар, направляясь в кабинет ассистента Карен.
Этот молодой субъект мнил себя стильным: хипстерская бородка, татуировки лжебунтаря, стрижка undercut, ботинки Chukka и сумасшедшая джинсовая рубашечка, притом что он был всего-навсего клоном всех тех, кто пытался воспроизвести Уильямсбург и Кройцберг[57] на парижском канале Сен-Мартен. Имелось и отягощающее обстоятельство: прежде чем спросить Гаспара, как его представить, клон бросил на него полный недоверия взгляд. Знал бы он, что этот подозрительный посетитель обеспечивает агентству три четверти его доходов!
– Это я плачу тебе зарплату, бездарь! – вспылил он, властно берясь за ручку двери Карен на глазах у оцепеневшего ассистента.
– Гаспар?! – радостно воскликнула Карен.
Голоса в приемной заставили ее обойти стол и подойти к двери. Карен Либерман, гибкая коротковолосая блондинка, готовившаяся отметить весной свое 45-летие, не меняла стиля со времен учебы в Жансон-дe-Сайи: джинсы 501, белая блузка, пуловер с V-образным воротом, мокасины цвета бордосского вина. Карен была не только литературным агентом Гаспара, но и его адвокатом, бухгалтером, помощницей, пресс-секретарем, консультантом по налогам и риелтором. За 20 % его доходов она обеспечивала ему связь с внешним миром, служила ему щитом, позволявшим жить по-своему и поплевывать на род людской. Что он с наслаждением и делал.