– Говорят, – сообщил Фицрой тихонько, – его величество изволил выделить нам в дорогу. Чтоб не скучно было, дескать.

– А сам как думаешь?

Он сказал так же тихо:

– Думаю, тут на дорогах шалят, потому и беспокоится.

– Или какая-то проверка, – сказал я.

– Зачем?

Я пожал плечами.

– Неважно, они нам не мешают.

– Но я за ними присмотрю, – пообещал он.

Когда поднялись в седла, Фицрой помахал рукой, и гвардейцы послушно выстроились за нами в колонну по двое в ряд. Как я понял, это для престижа, укрепленный замок не захватить даже армии, только долгой осадой, так что это либо всего лишь вежливый жест, король не может не поблагодарить, либо среди них человек, который еще и понаблюдает за нами.

Нас догнал старший среди гвардейцев, одет не лучше остальных, как и оружие все такое же, но откозырял и представился с надлежащим высокомерием глерда:

– Вэнсэн Ваддингтон к вашим услугам, глерды. Его величество велело не ограничиваться только охраной, а выполнять все ваши распоряжения, о чем я и сообщаю.

– Прекрасно, – воскликнул Фицрой и окинул его взглядом собственника, – мы вам найдем работу, глерд! Подмести, подать, пол вытереть…

– Глерд Ваддингтон, – сказал я, – мы благодарны его величеству за такую неустанную заботу. Он понимает, что нас мало, потому вам, возможно, придется не только работать мечами…

Он чуть наклонил голову.

– Глерд…

Когда он придержал коня и остался поджидать гвардейцев, я сказал Фицрою с упреком:

– Зачем пугаешь людей! А вдруг он человек серьезный? И не понимает твоих гнусных шуточек?

– Это еще почему? – ответил Фицрой самоуверенно. – Люди должны понимать прекрасное и возвышенное. Кто не понимает – научим.

– А кто не хочет понимать, – буркнул я, – заставим. Знаю, знаю…

– Этот глерд не похож на того, – сказал Фицрой, понизив голос, – кому могли поручить следить за нами. Он же прост, как эти деревья, мимо которых едем.

– Военный, – согласился я. – Они и должны быть такими. На армии и дисциплине были построены великие и величайшие империи!.. А демократы все разрушили.

Он посмотрел на меня искоса.

– Что-то мне снова расхотелось быть демократом. Ты уж определись, кто ты.

– Зачем? – изумился я. – Как человек свободный и свободомыслящий, я всегда тот, кем хочу быть. У королевы я роялист, у Роммельса – гуманист и свободная личность, у служителей культа – человек, желающий рерихнуться и уйти от суеты мира на высокие горы…

Он задумался, я по инерции повертел так и эдак личность глерда Вэнсэна Ваддингтона, но он в самом деле выглядит только командиром отряда королевской гвардии, чуточку заносчивый и высокомерный, однако со мной разговаривает с почтением и робостью – то ли велели, то ли прослышал, что король ко мне благоволит просто безмерно.

Навстречу мчатся зеленые холмы и, устрашенно избегая столкновения, разбегаются в стороны, исчезают за спиной, в грохоте копыт слышу грозную музыку, и сердце стучит чаще и взволнованнее.

Одно солнце светит мощно и ярко, второе бежит торопливо, словно что-то украло, а по земле, обгоняя одна другую, скачут призрачные тени, смешиваясь в причудливые калейдоскопы.