– Любить себя, – возразил я, – и уважать… две большие разницы. А то и три. Я себя всегда люблю и другим выказываю орлом, но сам-то знаю, что я вообще-то… ладно, пусть не г…, но ленивый дурак?.. А сейчас впервые подворачивается случай, когда могу не только покрасоваться какой я умный, но и в самом деле сделать что-то полезное! Для людей, для общества, для прогресса…

Он перестал ржать, посерьезнел.

– Если это не шуточка, – проговорил он с сомнением, – то это здорово… Памятники на городских площадях ставят не тем, кто больше сожрал, выпил или поимел девок, а кто… да, строил эти города или хотя бы мосты через реки, соединяя королевства… Ты в самом деле готов пойти по этой дорожке? Или хотя бы постоять на ней?

Я сказал с сомнением:

– Вот сейчас… да. Потом, когда прищемлю хоть палец или еще что, даже не знаю. Мне бы так, чтобы сильно не упахиваться. Я умничаю и пальцем руковожу… нет, если руковожу, то это рукой вожу?.. Ладно, могу и рукой, не так уж и трудно. Могу это делать красиво и повелительно, у меня жесты почти отработаны, я же красавец!.. Хотя что потруднее могу на тебя спихнуть, если решишься поучаствовать в великих делах.

Он воскликнул:

– В великих – да! В чем я только не участвовал, но великие дела обходил стороной, не люблю трудиться. А можем как-то других запрячь?

Я посмотрел с недоумением.

– А ты думал, будем пахать сами?

Он захохотал.

– Тогда я за! И что будешь делать?

– Не знаю, – ответил я честно. – И не хотел бы вовсе. Но раз уж я могу… хотя еще и не знаю, что именно, то обязан… Обязан?.. Наверное, все-таки обязан. Для чего-то нас Вселенная сотворила?

Он сказал весело:

– Ладно, сперва посмотрим твои земли. Раз уж король так хочет тебя удержать у себя, то наверняка подарил нечто стоящее.

Приключений по дороге никаких, тем более что эскорт не плетется в хвосте, а весьма активно проверяет впереди дорогу. Еще два-три всадника постоянно рыскают справа и слева, король Астрингер всерьез озабочен нашей, а точнее, моей безопасностью.

Двое суток с короткими отдыхами по прямой, к чести короля можно сказать, о дорогах позаботился, даже через леса пробил прямые, как стрела, а болотца по пути замостил.

А на третьи сутки дорога медленно пошла вверх, деревья расступились, далеко впереди страшно и величественно заблистал на солнце сложенный из оранжевого камня массивный замок – далеко и высоко, дорога все время карабкается вверх, справа и слева от нее деревья начали опускаться, и вскоре мы уже ехали, как по гладкой спине исполинского каменного дракона, а по обе стороны дороги деревья ушли чуть ли не на дно пропасти.

Фицрой посмотрел по сторонам, присвистнул, лицо стало уважительно озабоченным.

– Здесь хорошо оборону держать. Больше двух всадников в ряд не проехать, а если вскачь, вообще по одному.

– Да, – согласился я, – ограждения почему-то не предусмотрены. Хотя по одной телеге одна за другой – в самый раз.

Впереди распахнулась водная ширь. Уже по огромным волнам видно, что не река, даже очень широкая, а море, и по мере того, как мы все поднимались по дороге к замку, море становилось все бескрайнее и величественнее.