– Да ладно, – сказал он с укором, – каждый старается устроиться с удобствами! А что может быть лучше, когда работают за тебя?.. Пойдем выпьем, я здесь такой кабак отыскал, чудо!..

– Кабак да, – согласился я, – ты их отыскиваешь по нюху. Но эта лавка, гм…

Он сказал задиристо:

– А вдруг и я куплю что-то древнее, как твой магический арбалет?

– Пойдем, – сказал я, – чтобы стать магом, нужно много знать, а во многих знаниях много горя, как говорит Екклезиаст, потому что именно при его дворе придумали: много знает – убивать пора! А когда ловили убившего соседа и спрашивали за что, тот отвечал честно: он слишком много знал!

Кабак оказался небольшой, уютный, Фицрой пояснил, что здесь только для благородных, есть культура, и я в этом убедился, когда толстая стряпуха, подавая нам ложки, сперва вытерла их о задницу, что почему-то напомнило о Томске, но из-за чего, не вспомнил.

Когда перекусили мясом и сыром, Фицрой наполнил две оловянные чаши вином, придвинул одну мне.

– Здесь отменное. Что делать, на юге солнца больше! Пробуй.

Я сделал глоток, прислушался, все-таки общее происхождение дает знать, вино есть вино, пусть за годы мутаций вкус слегка изменился.

Фицрой поглядывал искоса, наконец сказал недовольно:

– Чего молчишь, как сыч?.. Поплавать все еще хочется?

– А тебе? – спросил я.

Он посмотрел в изумлении.

– Еще бы. И полетать.

– И полетаем, – пообещал я. – Не на этих ненадежных монгах, а на чем-нибудь… ладно, все впереди. Но что-то в этом неверное. Не верю, что только молодые стремятся рисковать в море, а люди зрелые воздерживаются.

Он посмотрел с интересом.

– Ну-ну?

– Что-то не так, – сказал я. – Ладно, узнаем. Просто не верю, что народ, живущий на берегу моря, вдруг по своей воле отказался от морских путешествий.

Он напомнил:

– Но если Пиксия и Гарн предложили все товары перевозить на своих кораблях… и если это выгоднее, чем строить свой флот?

– Надо разобраться, – ответил я. – Может быть, меня слишком много обманывали, или же слишком много повидал обмана вообще, но не верю, что эти два королевства перевозят товары дронтарских купцов без особой корысти!

– Корысть наверняка есть, – сказал Фицрой солидно. – Но прикинь, во что обошлось бы строительство собственного флота Дронтарии! Умные головы посчитали и решили, что дешевле продавать с небольшой скидкой иноземным купцам, а дальше пусть плывут через бури и штормы, кто-то погибнет, кто-то выживет, но деньги за товар получены вперед, дальше эти проблемы пиксичей.

Я сделал еще глоток, задумался, повертел между пальцами тонкую ножку чаши.

– Ладно, узнаем больше, а пока с выводами лучше не спешить. На свете много всяких чудес, что и не снились нашему Фицрою.

Он сказал весело:

– Ты совсем разучился верить людям! Вот увидишь, все подтвердится. Налить еще?.. По глазам вижу, давай чашу.

– С тобой пообщаешься, – огрызнулся я, – вообще всех убивать пора!

На другой день я с утра пораньше вошел в королевские покои, с плеч свалилась незримая тяжесть: король не лежит трупом, а полусидит в постели, обложенный подушками, грелками, а под спиной целый матрас, свернутый вдвое.