— Результаты будут утром, — я никак не реагирую на это сообщение. Продолжая сидеть у письменного стола, смотрю прямо перед собой. — Поедем с ними к врачу. Я договорился.

— К какому врачу?

— Гинекологу.

— Так уверен?

— В любом случае у тебя задержка. Нужно провериться.

— Это только мои заботы, — вспыхиваю, наконец, встречая его взгляд.

— Ты себя слышишь? Может, еще на работу пойдешь в таком состоянии? Хотя, судя по всему, ты и ходила, — голос не повышает, но сталью в интонациях внушительно режет по нервам. — Очнись, Тата. Как ты людей лечить собираешься, если о себе не думаешь?

— Я буду педиатром. С детьми все иначе. О них думают родители.

— Так подумай о своих, — очень спокойно говорит, я же едва не задыхаюсь. — Настоящих и будущих.

После ужина, который мы все же разделяем с Андреем на двоих, он, к моему изумлению, не собирается домой. Направляется в сторону ванной.

— Ты останешься? — растерянно лепечу вслед.

Кулаки сжимаю на этом вопросе. Слишком явственно в голосе горит надежда.

Рейнер останавливается, но не оборачивается. И я, замирая позади, в спину ему дышу. Вот-вот все чувства наружу вырвутся. Самой себе не могу сопротивляться. Не хочу, чтобы он уходил.

Я так соскучилась. Устала от этого. Еще и предполагаемая беременность… Никак не определюсь с тем, что по этому поводу ощущаю.

— Не вижу смысла мотаться. Уже поздно, а утром рано вставать, — поясняет Андрей, слегка поворачивая голову. — Приготовь для меня свободную комнату.

Киваю сама себе и, забывая об усталости, бегом несусь исполнять просьбу.

Я рада, что он остается?

Да что ж это такое?

Пока вожусь с постельным бельем, Андрей, должно быть, двигаясь на шорох и усиленное пыхтение, которые я произвожу, заправляя одеяло в пододеяльник, добирается до спальни. С волос капает, но он полностью одет. Только рубашка выправлена и распахнута. По груди тоже бисеринки воды соскальзывают.

— Надеюсь, тут тебе будет удобно…

Господи, вот зачем я это говорю?

Как будто мне не безразлично?!

Не безразлично, конечно.

Вовремя скрыть волнение не получается. С заминкой отвожу взгляд, рассчитывая, что румянец на щеках можно оправдать горячкой.

— Как себя чувствуешь? — спрашивает Андрей, пока я поправляю одеяло. — Тошнота? Температура?

— Все более чем нормально. Думаю, к утру и вовсе пройдет. Препарат, который посоветовал Константин Геннадиевич, почти моментально подействовал.

— Хорошо.

Боковым зрением улавливаю, как он кивает. И невольно делаю то же самое.

Выпрямляясь, быстро желаю спокойной ночи и, не дожидаясь ответа, сразу же выхожу.

Влетая в свою спальню, закрываюсь на ключ.

От кого? От него? Или… себя ограничиваю?

Пока принимаю душ, беспокойство по поводу задержки и тошноты временно замещают грязные мысли. Не могу это остановить… Перед глазами вспышками проносятся картинки из недавнего прошлого. Такой же пар в душевой, наши с Андреем обнаженные тела, жар кожи, смелые ласки, томление и тягучие стоны.

Не желая провоцировать воображение, заканчиваю в спешке и в том же ускоренном темпе выбираюсь из душевой. Вытираюсь и, даже зная, что дверь заперта, с опаской вхожу в комнату.