Непонимающе наблюдаю, пока Андрей что-то набирает в телефоне. Должно быть, ту самую sms-ку. Заканчивая, подносит мобильный к уху. Не сводя с меня глаз, обращается к кому-то:

— Занят. Крепко… Нет, не смогу. Без меня давайте. Игорь знает. Да, — длинная пауза, во время которой он слушает собеседника. — Решим завтра, — и отключается.

— С Валерой правда не ты?

В этот раз не спешит отвечать. Смотрит в упор, как раньше, в душу пробирается. А я впускаю и уже не знаю, хочу ли знать другой ответ, кроме того, который он дал вначале.

— Сейчас врач приедет. Осмотрит тебя, — вновь к окну отворачивается. Хватается за сигареты. Потом, подумав, закрывает окно. Оборачивается. — Кофе сделаешь?

— Зачем ты… Опять вмешиваешься…

Рейнер неторопливо проводит по лицу ладонью.

— Разве я вмешиваюсь? — выдыхает с какими-то незнакомыми усталыми и смиренными интонациями. — Работу твою терплю, квартиру эту, тоску звериную…

Круто разворачиваюсь, потому что едва получается сдержать слезы. Вцепляюсь пальцами в столешницу и с трудом перевожу дыхание.

— Кофе… Как обычно?

— Значит, вот так на расстоянии могу быть твоей женой? Пользоваться всеми благами? И при этом жить, как хочу? — с явной провокацией спрашиваю, когда Андрей допивает кофе.

Не просто задержавшуюся паузу разбиваю. Понять пытаюсь: к чему мы пришли? Куда движемся дальше?

Может ли, в самом деле, что-то когда-нибудь еще получиться? Может?

От надежды, которая рождается и тотчас крошится под непосильным весом страхов, в дрожь бросает. Рейнер как раз обращает ко мне взгляд, а я едва удерживаю себя на месте, чтобы не броситься к нему в объятия.

Он смотрит без видимой злости. Просто в своей обычной манере жестко проходится по моему лицу, будто сразу по нервам. Но я ведь сама виновата… Поджимая губы, Андрей бесшумно, но выразительно вздыхает и выходит из-за стола. Снова к сигаретам тянется и снова отбрасывает пачку обратно.

Я обхватываю себя руками и пытаюсь остановить дрожь.

— Замерзла?

Спрашивает, даже не глядя на меня. Перед окном застывает, боком ко мне.

— Н-нет.

— Чего трясешься тогда? — приглушает голос, однако, по ощущениям, он еще сильнее задевает. — Боишься меня?

— Нет… Не знаю… Думаю, нет, — несмотря на волнение и упрямство, отвечаю максимально честно.

Рейнер кивает. И вся реакция. Продолжает смотреть в окно до приезда врача.

Маленький старичок, с забавными усами и объемными кудрявыми волосами, как-то разом весь мой изначальный настрой «клеить дурочку» при осмотре сбивает. Я ведь думала, сейчас позволю семейному доктору выполнить необходимые манипуляции, он назначит лечение, Рейнер уйдет, а я потом буду сама решать, что делать. Вместо этого неожиданно снова характер показываю.

— Я имею право отказаться от осмотра? — спрашиваю непосредственно Константина Геннадиевича, игнорируя вошедшего в спальню Андрея.

Врач улыбается и, сморщив гармошкой лоб, по-доброму смотрит из-под очков.

— Конечно, — заверяет спокойно. Чувствую явное облегчение, понимая, что принуждать силой меня никто не станет. — Однако для меня прискорбно. Ведь чтобы приехать к вам, я оставил бой Аравин and Матье на четвертом раунде и десять минут прогревал свою старую Волгу.