– Беги прямо десять шагов, потом направо! Мой конь в двадцати шагах от опушки! – велел он. Она колебалась лишь мгновение; Томас уже натягивал лук снова. Выпустил стрелу в человека, обегавшего постройку сбоку, и она врезалась в него с силой алебарды. Крики и вопли богемцев усугубили замешательство. Блэкстоун побежал обратно вдоль опушки, прикрывая собой Христиану, чтобы остальные заметили его, а не ее. Двое уже забирались на коней. Первый рухнул поперек седла от стрелы Томаса, пронзившей его плечо и сердце; второй указал остальным богемцам, где находится нападающий. И, спеша настичь одинокого английского лучника, не потрудился опустить забрало. И менее чем через десяток шагов повалился навзничь на спину всполошившегося коня с торчащим из кончика носа оперением снаряда Блэкстоуна. Имея в запасе всего две стрелы, Томас обежал вторую халупу и выстрелил в рыцаря, пытавшегося утихомирить запаниковавшего коня. Теперь остальные принялись растерянно озираться, не зная, сколько человек их атакует. Блэкстоун срезал путь по диагонали через открытое пространство менее чем в сорока шагах от оставшихся недругов, теперь уже сидевших верхом. Едва скрывшись среди деревьев, он принялся высматривать в сумраке Христиану. Держа его коня под уздцы, она выкрикнула его имя. Томас обернулся к приближающимся богемцам. Как только последняя стрела сорвалась с тетивы, он понял, что передний всадник уже покойник и троим другим придется вильнуть в стороны, чтобы не налететь на него. Драгоценные секунды выиграны.
Запрыгнув на коня позади нее, Блэкстоун дал коню шенкеля. Они неслись через лесок, пригибаясь от хлещущих по лицу ветвей к самой шее усердного животного. Шум погони преследовал их по пятам. А потом они выскочили с опушки, и лошадь на крупе съехала по тридцатифутовом откосу к воде.
– Держись! – крикнул он. Если любой из них упадет, обоим не миновать гибели от мечей кавалеристов и копыт их коней.
Конь ринулся в воду, нащупывая твердое каменистое дно брода. Богемцы тоже выскочили на берег и, будучи искусными всадниками, более бережно заставили коней спуститься по склону, выигрывая драгоценные ярды в погоне за пошатывающимся конем, несущим двоих вместо одного. Блэкстоун пустил лук в ход вместо кнута, понукая коня вперед, гоня на глубину, в полный прилив достаточную, чтобы прошел торговый корабль. Течение навалилось на них. Томас закинул лук за спину.
– Хватайся за гриву, – велел он, спуская Христиану в воду. Конь фыркнул, выкатив глаза, и в панике лягнулся, удаляясь от преследователей. Обернувшись, Блэкстоун увидел, что всадники замешкались. Стоит им упасть в приливную стремнину, и тяжесть доспехов вернее верного утянет их на дно.
Они были уже на полпути, и теперь им грозила опасность быть унесенными в море или, споткнувшись, скрыться под волнами. Вода, подстегиваемая крепнущим ветром, уже перехлестывала через седло. Блэкстоун закашлялся, поперхнувшись морской водой. Тяготы долгого дня наконец начали подтачивать его силы. На северном берегу английская армия развернулась, заняв оборонительные позиции. Уже видны были знамена короля и принца, трепещущие вымпелы рыцарей и темные ряды пикейщиков. «Иисусе благий, помоги», – шепнул он себе под нос. Пальцы, впившиеся в гриву коня, начали разжиматься, глаза саднило от морской воды.