– Минутка соплетерапии is over, – буркнула она. – Прости, Мить, я опять свинья. И спасибо тебе.

Митька усмехнулся, вернее, тихонько засмеялся.

– Это тебе спасибо. Ну что, отпустило тебя от одного только разрешения меня побить, а не от реальных побоев? Меня тобой.

– Как ты сам держишься? – спросила она. – Люська, родители, все остальное.

– Точно хочешь услышать? Тебя держу, вот и…

– А ну, чш-ш-ш! Расщебетались, птенчики, – зашипел вдруг Но-нор. – Прибыли.

Следующие несколько шагов Карина проделала, прислушиваясь не к звукам, доносящимся откуда-то спереди, но к странным ощущениям внутри. Как будто во мраке отчаяния все же что-то брезжило. Там – искра надежды, там – лучик привязанности. Там, сям… Названия этой смеси эмоций она не могла подобрать, хотя на словарный запас не жаловалась.

Появилось новое ощущение, вполне физическое – словно сбоку увеличилось свободное пространство. Ощущение возникло в позвоночнике и настойчиво заставляло поворачивать голову то в одну сторону, то в другую – коридор расширялся, соединяясь с другими снова и снова. Вероятно, все комнаты гостевого дома были опутаны сетью внутристенных ходов. А все эти ходы, как говорил паучерт, в конце концов выходили из стен, соединялись и становились одним-единственным, но очень, очень широким.

Коридор упирался в стену – скорее всего, за ней начинались условно несекретные помещения. Оттуда и доносились странные звуки. Не сами по себе, а необычные для этого места. Как будто кто-то играл на арфе.

В стене, разумеется, скрывался проход. Но-нор ловко вскарабкался по неровно пригнанным друг к другу камням.

– Look, who’s crawling up my wall[3], – пробормотала Карина.

В свое время эта песенка попала в ее плеер из аудиоприложения к учебнику английского языка класса эдак для третьего. Учебником она не пользовалась, а вот песня ей понравилась – за весьма «тяжелую» обработку, надо понимать. Но-нор хоть и был не совсем (а точнее, совсем не) пауком, но все равно – чертовски подходило.

Часть стены аккуратно отъехала, скрылась в глубине оставшихся неподвижными камней. Перед троицей открылся проход. Музыка зазвучала чуть громче.

Они вышли на галерею, опоясывающую круглый зал где-то на уровне низенького второго этажа. Зал был довольно ярко освещен, но ничего увидеть не удавалось, пока они не подобрались вплотную к перилам балкона. Если можно называть их перилами – этакое логическое продолжение грубого каменного пола, только вертикальное.

– Ого! – прошептал Митька, успевший первым. – Не похоже на вечеринку. Ну, или вкусы у них… специфические.

Карина не могла не согласиться.

Из середины зала, прямо из пола где-то на четверть выступал огромный шар. Приглядевшись, Карина поняла, что это не являлось шаром в обычном понимании слова. В провале пола клубился золотой, подсвеченный откуда-то снизу туман. Его завихрения то и дело нарушали шаровидную форму, норовя отделиться от общей массы и раствориться в воздухе зала. Ничего подобного девочке прежде видеть не доводилось, но не это притянуло ее взгляд и теперь не отпускало.

Над шаром в воздухе зависла Арина.