– Ну что ж, если инцидент исчерпан, – по тону Ариссы было ясно, что никаких тут «если», – то предлагаю продолжить чаепитие. Тем более что, несмотря на старания Юлли и Евгения, у меня еще есть чем «отравить» дорогих гостей.

Она иронически кивнула дочери и изящным жестом вновь выпустила вихрь из пальцев левой руки. Левша, надо же. И тут Карина не в маму уродилась. На столе появились какие-то вазочки, корзиночки, кувшинчики. Такие изящные и хрупкие, что ничего, кроме уменьшительно-ласкательных наименований, им не подходило. Печеньица, конфетки, вафельки в них тоже выглядели валансьенским кружевом, да и пахли тонко и нежно.

– Колбасу, значит, зажали, – прокомментировала Карина, – а я-то думала, у вас тут новогодняя вечеринка в разгаре. Но с таким угощением, думаю, гостей надолго не хватило.

Прокомментировала и поняла, что Арисса внимательно рассматривает ее сквозь полуопущенные ресницы. Так, словно сравнивает с каким-то образцом. И улыбается краешками рта.

– Вечеринка была ночью. А сейчас уже почти утро. Хочу я того или нет, я должна выполнять свои обязанности, – сказала мать, и в голосе зазвучали знакомые хрустальные интонации, – жаль, ты не увидела весь процесс передачи информации из… скажем так, атмосферы в Информаториум. Но это поправимо, ибо этот процесс разворачивается дважды в сутки.

Евгений Радов поморщился, словно его совершенно не устраивало то, что дочь сможет наблюдать за работой Информатриссы.

– Вечеринку прервало появление той твари, которую мы пытались уничтожить, как раз когда вы притащились, – неожиданно сварливо сообщил он, – или хотя бы изгнать.

– Дракона? – уточнила Карина. – Что ж ты заливал Диймару Шепоту, что драконы – это миф? Он тебе, конечно, не поверил, но все равно – зачем?

– Не твое дело, детеныш.

Стариковская сварливость Евгения Радова сменилась насмешливостью и легкостью речи с пугающей скоростью. «Нервы у него, похоже, подрасшатались», – с мстительной радостью подумала Карина. Юлли, словно подслушав ее мысли, хмыкнул.

– Кто же знал, что мальчишка окажется таким упорным? Может, мы зря сбросили его со счетов, Ари? – задумчиво спросил он. – Если юный дракон будет под рукой, то не придется… – он откашлялся, – мириться с временным дискомфортом…

– В таком случае позор и крах того паучерта нам на руку, – не давая ему закончить, усмехнулась Арисса.

– «Того» паучерта, между прочим, зовут Лу-лун. – Карина обозлилась так, что потеряла способность мыслить ясно, и даже не обратила внимания на то, что Митька под столом наступил ей на ногу. – А человека, которому с твоей подачи, госпожа Императрица… или кто ты там? Ин-фор-мат-ри-ца? Которому голову отрезали, звали Арман Кольдегар. И когда он учился в школе, он участвовал в гонках на драконоидах, но не выигрывал.

– Надо же, как интересно. – Глаза Ариссы блеснули, тонкие пальцы сжали ложечку так, что по идее должны были костяшки побелеть. Но побелела ложечка. – И к чему, позволь полюбопытствовать, ты мне это говоришь?

– К тому, что из-за твоих выходок страдают ни в чем не повинные живые существа. Которые вообще к твоим делишкам отношения не имеют. Которых ты даже по именам запомнить не напрягаешься! Что ты тут вообще творишь?! Вот только еще и ты мне не заливай, что мир спасаешь. Вас, таких спасителей, столько развелось, что апокалипсисов на всех не напасешься.