Эта Настя, другой не было. Как же он тогда так облажался?

Она показалась ему милой, нежной и забавной. А оказалась тупой, вульгарной хабалкой.

Тагаев даже к психиатру сходил. Приятель, с хорошей практикой.

— Артур, ну что ты хочешь, во-первых, вы пили в тот вечер?

— Да мы все протрезвели, когда яхта загорелась.

— То тебе так кажется. Потом, ты руку вывихнул. Налицо болевой шок.

— Это мне никак не помешало два раза ее…

— Организм в шоковом состоянии, ты чуть не утонул. Выброс адреналина. А дальше все логично.

— Что логично, Стас? Что я запомнил одну девушку, а потом ее как будто подменили?

— Не подменили. Ты сам все сделал в своей голове. Это называется замещение, когда включается механизм психологической защиты. А чего ты паришься? Проверь, память тела никто не отменял. Там сразу узнаешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— На такое точно не встанет…

Артур и деньги хотел через адвокатов передать, но Метелин настоял на личном контакте. Вот Тагаев и не справился.

— Ничего переснимать мы не будем. Если считаете, что это фото не подходит, сделайте монтаж. И закроем тему, — Артур посмотрел на часы. — Все, я уехал.

Целыми днями я думала о Тагаеве. Меня выписали из больницы, обследование показало низкий гемоглобин и упадок сил, вызванный беременностью.

Стефа принялась меня откармливать с удвоенным усердием, потому что убедила себя — и меня тоже, — что у нас будут мальчик и девочка. Начиталась в интернете, всякой ерунды, что мальчиков надо «кормить» мясом, а девочек — сладостями. И следила, чтобы я чередовала «девчачьи» и «мальчуковые» дни.

А еще она гоняла меня на прогулки, чтобы я дышала воздухом, и дети не страдали от гипоксии[2]. Я старательно мерила шагами аллеи соседнего сквера, потому что дальше одну Стефа меня не отпускала.

Мне было очень стыдно, но я не испытывала и половины того энтузиазма, который охватил тетку. Я думала не о детях, которые сейчас были размерами с горошины, а об их отце.

Это нечестно. Мы их вместе делали, но если сравнивать по доле рвения, то его вклад был неизмеримо существеннее. А последствия теперь разгребать мне.

Я попыталась дозвониться к парням, с которыми работала на гулете. Никто не взял трубку, даже на сообщения не ответил.

Скорее всего, Орхан пригрозил им увольнением, и они подтвердили, что в штате была только одна официантка — Настя Никитина. Открой они рты, и наш хозяин влетел бы на большой штраф. Вот он и перестраховался.

Я вовсе не хотела оказаться на ее месте, мне не нужны деньги за спасение Тагаева. Кстати, когда я зашла в Фейсбук, чтобы показать Стефе фотки, где Артур передает Насте конверт, у него было совсем другое лицо. Улыбающееся и приветливое.

Я даже глаза протерла. Мне что, привиделось? Выходит, дела мои совсем плохи, раз меня уже галлюцинации посещают?

А может, сейчас показалось, что приветливо смотрит?

— Что ж он такой с ней прям как масло масляное, с сучкой этой? — недовольно проворчала Стефка, когда я сунулась к ней с телефоном. — Ты бы поменьше там лазила, Настюш, не рви себе душу. Тебе положительные эмоции нужны.