Дрожащими руками поднесла заключение к глазам. «Рекомендовано прерывание беременности…» Какая же из меня мама? Разве моя мама на такое бы пошла? Но двое… Я только первый курс закончила, меня даже работать никуда не возьмут. Или выпрут сразу, как живот увидят.

Я должна сказать Тагаеву, это неправильно прятать от отца его детей. Может, он захочет мне помочь?

Но стоило вспомнить взгляд, которым Артур смотрел на меня, то есть на Настю, моя решимость сразу таяла. Так ничего и не решив, поднялась, подняла воображаемый живот и направилась в ординаторскую на поиски лечащего врача, чтобы отдать заключение.

Не заключение. Приговор.

— Прокляну! — услышала я сквозь сон и сжалась в комок. Стефа!

Пришла шпынять меня, как только узнала про беременность от лечащего врача. А ведь я сама рассказать хотела, но разве по телефону такие вещи обсуждаются?

Я думала, как это лучше преподнести. Думала, думала. Ничего не придумала. Прилегла отдохнуть и уснула, и вот теперь такое…

— Прокляну! — продолжал бушевать над моей головой ураган по имени Стефания, и я на всякий случай сильнее зажмурилась.

Может, она решит, что я очень крепко сплю и придет в другой раз? Ну вот совсем я не настроена с ней объясняться. Зато завтра настроюсь обязательно и вот тогда…

— Настька! — меня довольно бесцеремонно затрясли за плечо. — А-ну вставай немедленно! Хватит придуриваться, я же вижу, что ты не спишь! Вставай, душегу… душегубница… душегубительница…

Стефка на секунду задумалась, перебирая варианты, и я открыла глаза. Так она что, она решила, что…

— Стефочка, — зашептала я, размазывая слезы, которые потекли как по команде в два ручья. Из каждого глаза по два. — Стефочка, ты что думаешь, я сама…

— Настя, — она схватила меня за плечи, несколько раз встряхнула и заглянула в лицо, — детка, я все понимаю. Ты такая молоденькая, жизнь только начинается, и ты не хочешь ее ломать. Но это дети, и их двое!

С моих плеч как будто свалилась целая Джомолунгма[1]. Я-то думала, Стефка сейчас начнет песочить меня за секс с первым встречным, особенно за незащищенный. А она решила, что это я попросила направить меня на аборт.

— Стефа, — снова попыталась вставить хоть слово, но меня бесцеремонно прервали.

— Девочка моя, — тетка присела на кровать, заставила сесть и крепко обняла, — послушай, давай сделаем так. Возьмешь академотпуск, я поговорю с тетей Клавой, она живет в селе, помнишь, бабушкина двоюродная сестра? Ты поедешь к ней пока не видно живота. Родишь этих деток и отдашь их мне, запишем на меня, я же не такая старая, чтобы мне не поверили. В сорок рожают сплошь и рядом! Вернемся в город, восстановишься в университете и живи своей жизнью, а они будут моими, давай? Только сразу не отвечай, ты подумай, солнышко, хорошо? А откажешься, привяжу за ногу к кровати, но убийства в своей семье не допущу, — закончила тетушка, грозно сведя брови на переносице.

Я приложила к ее губам ладонь, чтобы остановить этот безудержный поток, поцеловала сначала в одну щеку, потом во вторую.

— Стефочка, — сказала, всхлипнув, — я тебя очень-очень люблю. Мне правда можно не сбегать из дома?