— Заходи, садись и раздели с нами трапезу, — продолжил Мстислав и, переведя взгляд на дядю, добавил, — Ты тоже не стесняйся, старый волк, поешь с нами и выпей мёду.

Мы с утра толком не ели, поэтому заставлять нас не надо. Подбежавшие девки поставили перед нами чашки для омовения рук, после всех процедур их поменяли на деревянные блюда. Нет, так-то князь ест из серебряной посуды, но то на пиру. В быту он достаточно скромен и не видит смысла хвастаться богатством перед близкими людьми.

Я же достаю два красивых футляра, один передаю Мстиславу, а из второго достаю вилку и начинаю при её помощи нарезать мясо. Бурче себя подобными изысками не напрягал и пользовался руками.

— Называется вилка, — отвечаю на безмолвный вопрос князя, — Помогает нарезать и есть мясо, дабы не изгваздать руки с одеждой. Ещё ею кусочки можно нанизывать и подносить ко рту. Очень удобно. Франки да фрязины уже используют вилку. Ты попробуй, княже, действительно вещь полезная.

Решил я немного попрогрессорствовать. Пока гостил в Чернигове, уговорил тамошнего кузнеца-оружейника сделать несколько штук. Тот долго отбрыкивался и орал, что не будет ковать такое дурное и бесполезное оружие. В итоге гривна серебра, и хороший такой бочонок мёда, склонили упрямца на светлую сторону силы. Специально не пошёл договариваться с какими-нибудь ювелирами или иными мастерами по металлу, дабы девайс не ушёл в народ раньше времени. У резчика заказал красивые футляры, обернул вилки шёлком — вот и получился, чуть ли не царский подарок. Князь тем временем резал мясо при помощи вилки и, судя по улыбке, был доволен подарком.

— Хорошая игрушка, — улыбнулся Мстислав, — Ты, Юрка, всегда был ловок до всяких придумок и проказ.

— Можно попросить тебя княже одну седмицу никому вилку не показывать? Ну, только дома ею пользуйся. Есть у меня одно дело.

— Ха-ха, — здесь князь действительно от души рассмеялся, в чём его поддержали ближники, — Ты уж определись, наконец. Какая стезя тебе ближе — воинская, книжная или торговая.

Чую я, что скоро эти вилки будут по Киеву продавать и просить за них весом серебром.

Народ заржал ещё громче. Но это был действительно добродушный смех, потому что я для них был свой. А насчёт серебра — не факт, кое-какие будут и подороже.

Более серьёзный разговор у нас состоялся ближе к вечеру. В комнате, освещаемой свечой, присутствовал только мой наставник, дядька Никита, который выбился в воеводы, и сейчас возглавлял личную дружину князя.

— То, что ты стражников наказал, в этом ничего плохого нет. Наоборот — народ по Киеву уже зубоскалит, мол, нужно было басурман дождаться, чтобы они навели порядок. Это укор не князю, а местному голове, который совсем зажрался. Вот Владимир и даст ему укорот, может, и на голову. А насчёт твоего посольства — всё сложно. У нас здесь намечаются большие переговоры с Мстиславом Удатным, который сейчас правит Галичем, да Даниилом Романовичем с Волыни. Надо наводить порядок на западных рубежах, а то угры и ляхи совсем распоясались. Поэтому сейчас просто никому нет дела до твоего хана и дел в степи. Возможно, будет общий поход нескольких князей, дабы выбить ляхов с Перемышля, а венгров с горных городков.