С собой взял дядю, ближников, пару слуг, и сопровождавшего нас из Чернигова человека князя. Тамызак и остальные воины остались в лагере, который разбили рядом с Подольем.

И в таком хреновом настроении мы нарвались на каких-то недоумков, изображавших из себя стражу в воротах верхнего города. Уж по моему виду и оснащению ближников было видно, что едут люди непростые. Мне как раз хотелось кого-нибудь зарезать, ну или просто дать в морду.

— Стоять! — преградил нам дорогу здоровенный детина в грязном кафтане, с огромным пузом и копьём в руке. Его щит был прислонён к строению, изображающему будку охранников. Рядом с ним стояло семеро таких же неряшливых перцев с отъевшимися рожами, — Куда едем?

— Посольство хана Сухкана к князю Мстиславу, — вежливо отвечает Данила, который сопровождающий.

— Киевского князя зовут Владимир Рюрикович, — с глупой улыбкой отвечает старший охранник — не любил я их и в прошлой жизни, — Если поганые того не знают, то это их забота. И пусть готовят вещи к осмотру, а также въездную подать платят за телеги, коней и людей.

Под маской не было видно, как я покраснел от злости. Но Карабаш почувствовал моё настроение и стал злобно храпеть.

— Хур! — приказываю своим людям.

Даже без дяди, который остался сидеть на коне с видом Будды, мои парни обезоружили и связали хамов буквально за минуту.

— Хан, прошу вас, обойдитесь без смертоубийств, — произнёс Данила, — Они хоть и дурни, но люди князя. Вира будет немалая, да и отношения испортятся.

— Эти недоумки не дослушали тебя. Я посол не только к Мстиславу Давыдовичу, но и к великому князю Киевскому. И по Русской правде могу их прямо здесь на кол посадить, так как они оскорбили послов союзной державы.

Немного подумав, даю приказ.

— Снимите с них портки, только в дерьме не измарайтесь. А то уже чувствуется запах, который издают наши "храбрые" воины, — произношу под смех моих головорезов, — Самому наглому пятьдесят плетей, остальным по тридцать. И давайте быстрее, а то и так задержались.

Меж тем вокруг собралась немалая такая толпа зевак. Только никто не орал «Православные! Наших бьют!». Наоборот, народ одобрительно взирал, как с охранников стаскивают портки и раскладывают на земле. Или развлечений мало в это время, а может, эти идиоты достали придирками и поборами простой народ.

— Аниьска, а чегой-то происходит? — слышу за спиной звонкий мальчишеский голос.

— Да этот живоглот Фаддей знатных басурман оскорбил. Те ещё и послами оказались. Вот сейчас его с дружками пороть будут, насколько я речь половецкую разобрал.

— А это вот правильно. Княжьи вои сами не хотят порядок навести. Им Фаддейка-жирдяй мзду платит. Пусть хоть половцы справедливость наведут.

Посмеиваясь, оторвался от столь интересного разговора, так как в этот момент Карча хорошенько хлестнул ногайкой по жирной жопе упомянутого Фаддея. Тот, в свою очередь, огласил улицу визгливым криком. Ну вылитая свинья, а не воин. Как можно орать от всего лишь одного удара ногайкой? Меж тем остальные ближники приступили к экзекуции других охранников.

— Что здесь происходит? — грозно рыкнул плотный бородач в дорогой кольчуге, подъехавший в сопровождении десятка одоспешенных витязей.