Дед немного помолчал, отхлебнул медовухи, и продолжил.

— С Черниговом я тоже тебе ничем помочь не могу. На него нацелились Владимиро-Суздальские Всеволодовичи, а они своего всегда добиваются. Мне с ними ссориться не с руки, так как они в союзе с Новгородом. А у Смоленска с тамошними купцами чуть ли не вечная дружба. Вот и получается, что помочь вам мы ничем не можем, а твою черниговскую родню сожрут и не подавятся.

Сижу и тихо скриплю зубами. Ведь умный же князь Мстислав, но дальше своего носа не видит. Войско Субэдэя только ушло, домой вернулось едва половина русских воинов, а они опять принялись за разборки.

— Дядька Никита, ты же был на Калке. Напомни, сколько смоленских воинов вернулось домой, — решаю сделать ещё одну попытку.

— Ты это нас чего, в трусости попрекаешь? Мы просто ушли вовремя, когда понятно было, что битва проиграна. Да и обломались о нас поганые, когда думали преследовать. Уходили мы правильно, а не бежали, и перебили их немало, — вдруг взъярился наставник, подумав, что я попрекаю его в трусости.

Ведь те же киевляне с союзными им половцами и клобуками бились до конца, но с поля боя не ушли. Но это уже вопрос к общей безалаберности командования.

— Но прав ты, — тяжело вздохнул дядька, — Таких потерь нашего войска я и не припомню. Это у нас полегла треть, а у многих дружин половина, если не более. И ведь ничего особого поганые не показали. Просто военачальник у них был один, и бились они, как единое целое. А нас было больше, но князья всё власть делили, кому войско возглавить — вот и шли в бой каждый сам по себе. Так по частям нас и разбили.

На некоторое время в комнате повисло горестное молчание.

— Так о чём речь. Нужно общее войско. И самое главное — надо прекратить внутренние дрязги. Сходить всем вместе на угров с ляхами, и освободить Галицко-Волынскую землю. Далее можно литовцев изничтожить, и даже на Орден замахнуться. Булгары нам не противник, да и торгаши они — сами прибегут договариваться. А более у Руси и врагов-то нет. Наши стойбища разбиты, почитай, половина мужчин осталась, а воинов ещё меньше. Главное — договориться внутри и перестать воевать Чернигову с Переяславлем, а Смоленску с Туровскими князьями. И всем вместе создавать единое войско и быть готовым к приходу страшного врага.

— Эк ты хватил, внучок. Кто же будет договариваться-то? — отечески улыбнулся князь, — Ляхов с уграми мы и так забодаем, без всякого единого войска. Да и литовцы не так опасны. Вот немчура — это да. И о каком страшном враге ты всё талдычишь? Ну, пришла орда, победила, пограбила малость, и ушла. Они, говорят, вообще в землях катайских кочуют.

— Вынужден разочаровать тебя, княже. Это была даже не орда, а передовой отряд. Разведка боем. И состоял он из всякого сброда, коих его воеводы подобрали за два года похода. Там их собственных воинов была едва треть. Остальные — туркмены, половцы, ясы, кимаки и прочий степной народ. Так вот — они пришли, легко нас разбили, и убедились в слабости Руси. А это значит, что они придут снова. Может, не сейчас — лет через десять, и просто уничтожат Русь. Заодно и Булгарию сотрут с лица земли, потому что их разбили, к чему эти вражины не привыкли. Не веришь мне — то послушай восточных купцов, они много чего тебе расскажут, что эти звери сделали с великими городами Самаркандом и Балхом. Я послушал — и пришёл в ужас. И ещё — эти поганые никогда не прощают убийства собственных послов и поражений. Так что мы и булгары обречены. Торгаши, кстати, уже готовятся к войне. Привечают на свою сторону все мелкие орды с куренями, замирилась с башкирами и строят засечную черту. А вы продолжаете между собой резаться.