Кто-то приставил к моей ключице что-то очень холодное и очень острое.

– Йовис, Йовис, ты же знаешь, что всегда надо все проверять. Даже если ты очень занят. Аланга ведь славятся своей живучестью.

Каждый удар, каждую смерть она посвящала по очереди Шеллу, Фронду, Грасс и Лифу.

В окружении конструкций Воин Нисонг пробилась в самую гущу сражения. В каждый удар дубинки она вкладывала всю накопившуюся в ней злость.

Они должны были быть рядом с ней.

Лин, Империя, весь мир сговорились против нее.

Если бы ее друзья были рядом, все было бы иначе.

Шелл в вечер накануне битвы приготовил бы что-нибудь очень острое. Фронд к этому времени закончил бы вырезать свою птичку и начал бы выстругивать какую-нибудь новую фигурку. Грасс, втягивая губы, просматривала бы план предстоящего сражения и указывала худой рукой в старческих пятнах на моменты, которые она хотела бы улучшить. А Лиф стоял бы рядом с Нисонг и помогал выполнять ее приказы.

Лин говорила о мире, а сама первой нанесла удар. Да, Шиян отослал их на Маилу, но Лин назначила награду за их головы. Император думала, что может дать пощечину конструкциям, а потом протянуть им ту же руку, предлагая свою дружбу. Существовал только один способ покончить со всем этим.

Нисонг пришлось напомнить себе, что конструкции с Маилы пошли за ней по собственной воле, они тоже выбрали этот путь.

Она обрушила дубинку на шлем женщины-солдата, шлем погнулся, женщина повалилась на землю и закашлялась кровью. За Лифа, с его тонкими нежными руками и узким лицом.

Она пробивалась сквозь солдат на плато и пыталась найти слабое место в их рядах. Конструкции Воин уже начинали их теснить, солдаты разбегались, некоторые скатывались по крутым склонам холма.

Главное – пробиться к воротам губернаторского дворца.

Еще несколько солдат погибли от клыков и когтей ее Воинов.

Глянув за спины солдат, Нисонг увидела женщину, которая стояла на тропе напротив мужчины в одежде монаха.

Нисонг прищурилась.

Лин? Здесь, среди солдат?

Нисонг скрипнула зубами. Она хотела обрушить свою дубинку на голову этой женщины, хотела услышать, как хрустят ее кости, как чавкает под ударами дубинки ее плоть. Если бы только она могла туда пробиться. Одна смерть за всех четверых. За Шелла, Фронда, Лифа и Грасс.

Нисонг размахивала дубинкой, подгоняя свои конструкции.

А потом монах поднял руки – струи дождя зависли в воздухе и, повинуясь какой-то невидимой силе, начали к нему стягиваться. Монах кивнул, и струи дождя превратились в волну.

Все вокруг свелось к медному привкусу у Нисонг на губах и струйкам воды, которые стекали по шее.

Аланга. Значит, это правда. Они возвращаются. И один из них сейчас на поле боя сражается на стороне императора. Подумать о том, что им движет, можно будет потом, сейчас надо удвоить свои усилия.

Какой-то ее Воин взвыл, когда солдат ударил его в бок мечом. Другой, с перерезанным горлом, завизжал и повалился на землю.

Нисонг ринулась вперед, чтобы самой закрыть образовавшуюся брешь. Дубинка начала проскальзывать в руке, на которой не хватало двух пальцев. Она перехватила ее покрепче.