Неожиданно раздался стук в дверь. На разрешение войти в ней появилась несколько взъерошенная голова следователя Ласточкина, которая, извинившись, произнесла: — Товарищи, а это не от вас сейчас вышел поэт-песенник Васин?

*****

Именно, что на свободу и, несомненно, с чистой совестью. Только, наговорив с три короба вранья и бреда, я, по моему глубокому убеждению, мог рассчитывать на то, что в ближайшее время ко мне приставать не будут. Удивил ли я их? Естественно, ибо то, что я там «выкаблучивал» никак не могло уложиться в их представления о шестнадцатилетнем юноше. Конечно, они были дико обескуражены моим нестандартным поведением. Можно задать вопрос: нафига я это делал, если теперь они от меня не отстанут? Так именно в этом и проблема. Коли они вцепились, то теперь они никогда не отстанут. Теперь нужно держать ушки на макушке и не дать им себя полностью съесть. И всё же, мной рано или поздно всё равно бы заинтересовались. Так почему не сейчас? Собственно, они уже принялись собирать обо мне информацию, просто по какой-то причине информация обо мне ещё, по всей видимости, пока не объединена в единое оперативно-розыскное дело. Но это лишь вопрос времени. Это ненадолго. Всего лишь прокол различных ведомственных управлений, занимающихся мной. Однако для них это не беда. Машина уже заработала в нужном направлении найдя жертву. День, два, неделя и это недоразумение будет, несомненно, устранено. Вся информация соберётся воедино и возникнет персональное дело на Александра Сергеевича Васина, школьника, который изрядно отличается от своих сверстников. Естественно, возникает закономерный вопрос: что же делать мне, чтобы не сильно схватили за жабры? Вариантов не так много. Один из них — затаиться и не отсвечивать. Однако такой вариант мне совершенно не подходит, ибо, как говориться — не наши методы. Почему? Всё очень просто. Потому, что я не хочу быть в тени. Я не просто хочу не отсвечивать, но сиять, аки самое сильное сияние, которое своим светом может озарить весь мир. Нескромно? Ну и что. Зато правда, ибо одну скромную жизнь я уже прожил, так почему бы новую не прожить по-новому?А это значило, что мне подходит в данной ситуации лишь вариант, при котором я буду известен и ко мне просто не захотят приставать, применяя пословицу: не тронь г… гм… нет. Это совершенно не подходит. Тогда просто, применяя какую-нибудь другую пословицу, в которой говорилось бы, что я хороший и ко мне подходить не надо.Вот так раздумывая о своём, я добрался до «Боткинской» больницы. Закупив в ближайшем продуктовом магазине разных деликатесов: сыр, колбаса, ветчина в банке, банку шпрот, две банки зелёного горошка, хлеб и трёхлитровую банку «олдскульного» мандаринового сока, пошёл искать нужный корпус. Нужно сказать, что при «вписке» в заведение, по некоторым понятным причинам, я не помнил, где именно лежит мой блатной кореш — Савелий. При выписке же, за разговором с Арменом я как-то совершенно забыл поинтересоваться, где я лежал. Поэтому пришлось попробовать вспомнить или, на худой конец, попытаться воспользоваться методом одного английского джентльмена — мистера Холмса, то есть применить дедуктивный метод, не много не мало, постараться вычислить место, где на излечении находится мой друг, а подумав, позвонить Армену. Нужно сказать, что невзирая на методы, я кое-что всё же помнил, однако… однако это кое-что было настолько сумбурным и неправдоподобным, что в таких воспоминаниях я был крайне не уверен. Например, казалось, что наш клавишник лежит, где-то рядом с тем местом, где отдыхал я и даже будто бы я его видел. Видения были крайне смутными и очень отрывочными, поэтому больше походили на сон, нежели на настоящие воспоминания. Например, как могло оказаться, что псих больного меня, положили вместе с переломанным товарищем, ведь такого априори быть не могло. Это же разные лечебные отделения и возможно даже больницы. Случайность? Возможно конечно, но скорее всего, что это дело рук Армена.