Билеты в кассе стали продавать раньше времени, поэтому те, кто еще курил на улице, опоздали к своей очереди. Их никто не позвал. Подошла моя очередь, и я спросил билет до Санкино.

— На верхнем месте можете ехать? — спросила кассир.

— Конечно! Давайте верхнее, — кивнул я.

— Тем более что внизу мест уже нет, — задумчиво произнесла она и протянула мне билет, напечатанный на ярко-желтом прямоугольнике картона.

В графы билета чернилами было вписано: «вагон 1 место 2». У кассира на столе был тетрадный листок, разлинованный на 24 части: два плацкартных вагона по 12 мест каждый. Продав билет, она ставила крестик в одной из граф: место занято. Билеты в жесткий вагон продавались без ограничений: сколько продано, столько продано. Когда я спросил у кассира про поезд до Калача, она спокойно и буднично сообщила:

— Не ходит там поезд. Уже месяц, как не ходит.

— Как?! — застыл я в изумлении. — Значит, до Калача я не доеду?

Сзади напирала очередь. Кассир поняла, что я еду до Калача через Санкино, и пообещала позвонить в Управление железной дороги и уточнить, что с поездом на Калач.

— Подходите к кассе минут через десять. Я вам расскажу, — показала взглядом на бушующую очередь кассир.

Следующие десять минут я потратил на сбор информации о калачинском поезде у пассажиров, которые ехали до Санкино.

— Не знаем, — отвечали пассажиры. — Раньше ходил. Поезд в Санкино придет, а там его уже калачинский тепловоз с вагоном на соседнем пути ждет. Пересадка, и через десять минут отправление. Давно его видно не было. Может, и правда отменили.

Кассир дозвонилась до управления и передала мне информацию:

— На Калач поезд не ходит. Уже месяц. Что-то там у них случилось. Возможно, скоро пустят. Но сегодня его точно не будет, не рассчитывайте.

Мне пришлось срочно перепланировать маршрут. Изначально я хотел в пятницу выехать из Алапаевска, в Санкино пересесть на другой поезд и доехать до Калача. А в воскресенье вернуться тем же способом, через Санкино. Обратные поезда тоже стыковались: поезд в воскресенье вечером уходит из Калача, и можно было в Санкино пересесть на поезд, отправляющийся до Алапаевска. Итого: три дня. Теперь выходило, что в Калач я не попадаю. Зато можно было доехать до Санкино и на этом же поезде вернуться. Такой вариант меня устраивал. В оба конца получалось около 200 километров — серьезное расстояние для ночного путешествия по узкоколейке.

Пассажиры с яркими картонными билетами собрались у тупика в ожидании состава. Вдоль рельсов были вкопаны деревянные лавки для ожидающих. Послышалась трель зуммера на переезде. Из депо, тарахтя дизелем, вышел поезд. Состав из зеленых пассажирских вагонов стучал и гремел на расшатанных стыках узкоколейных рельсов. Поезд миновал переезд. Стрелочник, ловко соскочив с подножки хвостового вагона, перекинул стрелку, и тепловоз задом затолкал вагоны в тупик. Зашипел сжатый воздух тормозов, и поезд остановился. По бетонным плитам вдоль рельсов пассажиры зашагали к вагонам.

В составе было пять вагонов: в хвосте жесткий, за ним два плацкарта, почтовый и продуктовый. Хозяйственные вагоны — переделаны из пассажирских. Их окна и двери были заварены металлическими листами, а в боковинах — вырезан проем под багажную дверь. Тепловоз был новенький, зеленый, недавно приобретенный железной дорогой для этого маршрута — ТУ7А-3367.