Видит бог, он её любил. До темноты в глазах любил эту смешную, красивую – такую чужую – девушку с гордой и открытой улыбкой, с чёрными, как у цыганок, глазами. Семён знал: если Мери выйдет за него, он всё сделает, чтобы она до конца жизни об этом не пожалела. И какое-то время даже искренне верил, что у них всё будет хорошо. И сам не знал, когда, отчего появились у него тяжёлые, не дающие покоя мысли. Мысли о том, что обрадовался он рано и скоро всё это кончится.

Меришка могла сколько угодно строить из себя лихую гадалку, сочиняя сказки про марьяжного короля и злодейку-даму деревенским бабам. Грех спорить, у неё хорошо получалось. Но Семён видел: среди чёрных и глупых таборных девчонок Мери всё равно светится звездой. Чистой и чужой. Он хорошо помнил то раннее утро, когда проснулся в своём шатре от истошных криков снаружи. Голосили, перебивая друг дружку, Дина и Меришка, и по накалу воплей было ясно: с мига на миг девки сцепятся всерьёз. Семён осторожно выглянул из-под края полотнища.

– Да ради бога, Дина!!! Ещё после Маньчжурии, после назначения той возмутительной контрибуции Китаю было понятно, чем всё это закончится! Отец говорил, что, если бы не слушали тогда Европу и Америку, не попустительствовали бы банде Безобразова, ничего бы не случилось! Ну, вспомни эти мерзкие безобразовские прожекты захвата Китая, Кореи!

– Можно подумать, ты это всё помнишь! Ты тогда едва-едва родилась!

– Не помню, ну и что с того?! Это не значит, что это всё неправда! Отец…

– …а Витте и Ламздорф проявили преступную нерешительность! Надо было изыскать возможность надавить на царя! И если бы не «милый друг» императрицы…

– Вот-вот, всегда найдётся тысяча причин! – бушевала Мери, сверкая глазами и то и дело отбрасывая с лица незаплетённые волосы. – И ещё больше сделается глупостей! Почему не вывели вовремя войска из Маньчжурии?! Почему Алексеева отправили в Порт-Артур, ведь все знали, что он сторонник Безобразова и попросту авантюрист?! Зато потом – ура, храбрость русских моряков! Ура, героическая гибель «Варяга»! Ура, гениальность Макарова! Вот словоблудие и всякая восторженная трескотня в России всегда были на должной высоте, нечего сказать! У-у, м-мама дзаглэ…[28]

– Кто – Макаров? – испугалась Дина.

– Ваш царь-батюшка!!! Болван и половая тряпка, прав был отец… Вот уж кто был в самом деле кругом виноват… И не защищай, слушать не буду! Всё заслужил: и Февральскую, и отречение, и…

– Мери, Мери! Екатеринбург, дом Ипатьева он тоже заслужил?! И его семья?!

– Я помню!!! И эта кровь на большевиках останется навсегда! Боже, как же повторяется история всех революций… Помнишь Робеспьера, якобинцев, Марию-Антуанетту и Людовика?.. Но всего этого можно было избежать! А если правитель страны по воле случая не имеет собственной головы, он обязан слушаться тех, у кого эта голова имеется! А не собственную психопатку-жену и её вора-любовника!

– Мери, опомнись, ты говоришь о покойниках! И в каком тоне!

– Наплевать! Всё равно уже ничего не переделать! – Мери решительно улеглась на траву, закинула руки за голову, закрыла глаза. Тихо, но решительно сказала: – Вот ты всё ругаешь Витте…