Вадим не оказал столь стремительной атаке ни малейшего сопротивления, напротив, сам, перейдя в ответную контратаку, принялся стаскивать с девушки платье (каков безобразник!)…

Кто считает время в объятьях симпатичной девушки? Вот и Вадим не считал, только уж больно пить хотелось.

– Налей еще вина, – попросил он ее.

Улита налила кружку до краев.

– Хорошее у боярина вино, не знаешь, у кого покупает?

Она молча покачала головой.

– Ну ладно… твое здоровье.

Разом осушив кружку, Вадим утер усы. Кровь, разбавленная заморским эликсиром, разнесла тепло по всему телу – до чего же хорошо… Ноги его отяжелели, а веки предательски дрогнули.

– А ты… чего… не пьешь? – в который раз уже спросил десятник и уронил голову ей на грудь – хорошо…

Разбудил его ужасный храп, который, заполнив все пространство, назойливо лез в уши… в мозг…

Вадим открыл глаза и оказался в полной темноте. Он потряс головой, потер глаза – темно. Не может быть. В их комнате точно были два узеньких оконца. Где он уснул? Он шевельнулся, под телом зашуршала солома. Вадим пошарил руками по сторонам, ну так и есть – солома. Он поднялся, сел, спиной оперевшись о бревенчатую стену.

Храп раздавался совсем рядом, справа. Десятник дотянулся рукой и нащупал тело.

– Валуй… Валуй! Валуй, черт тебя дери!

Храп мгновенно оборвался.

– Валуй, кончай ночевать!

– Что?

– Через плечо!

– Что?

– У-у-у-у, – проревел юноша, – зануда… Вставай, говорю.

– Ага, – дружинник принялся ворочаться, шарить в темноте руками, видать, тоже не мог с похмелья определиться в пространстве.

– Да перестань ты елозить, – цыкнул на него командир, – кажись, в порубе мы…

– Как в порубе? А Ждана…

– А Улита? – передразнил его Вадим. – Просыпайся, кинули нас.

Да уж, как-то не вовремя у него вырвалось это москальское – кинули.

– Что?

– Я говорю, в порубе мы… кинули нас в поруб… чего непонятного?

– А Ждана? – как завороженный повторил Валуй.

– Нет, ну чего ты тупишь, товарищ дружинник?! – Вадим был зол сверх меры, кровь закипала, как лава в вулкане, а похмельный мозг быстро просчитывал сложившуюся ситуацию.

Валуй наконец пришел в себя. Видимо, он вчера перебрал с боярским угощением, и не привыкший к вину организм дал серьезный сбой.

– Вадим, почему в порубе?

Десятник услышал, как Валуй, попытавшись встать в полный рост, крепко саданулся о низкий потолок.

– Ох, – почесывая ушибленное место, бородач опустился на солому.

– Видно, мы чем-то не приглянулись нашему гостеприимному хозяину, – ответил Вадим.

– Не пойму я, – искренне удивился Валуй, – что мы с тобой не так сделали… дочь спасли, домой доставили…

– Вот и я не пойму, – признался юноша, – однако ходу нам из поруба нет…

– Сейчас спытаем, – вдруг изрек дружинник и, крякнув, навалился на стену. Стена чуть-чуть дернулась…

– Не-е, не возьмешь, – сконфуженно сказал Валуй, – видать, поруб новехонький и землицей присыпан.

– А сверху, – подсказал Вадим и сам припод-нялся.

Вместе они попытались надавить на потолок, но ничего из этой затеи не вышло.

– А ты с чего взял, что из поруба сбежать можно? – спросил Вадим, когда они оба, притомившись попытками сбежать, уселись на пол.