– Не понимаю, о чем ты, – сказал Сэм.
– Весельчак, Ворчун, Простак, Соня, Чихун[15], – перечисляла Сара.
– Док, – подсказала Джулиет.
Док. Док. Весельчак, Чихун, Док, Ворчун, Тихоня, Чихун – нет. Чихун, Тихоня, Док, Ворчун, – Соня, Весельчак, Док, Тихоня…
Загибая пальцы, Сара озадаченно спросила:
– Вроде получается восемь?.. Мы ходили туда не раз, – вспоминала она. – Называли этот парк «Царство земляничных корзиночек» – все бы отдала, чтобы оказаться там снова.
– Его же ликвидировали, – заметила Джулиет. – Я даже не нашла то место, где раньше стояла чайная.
– Я бы обязательно нашла. Почему я не поехала с вами? Прокатиться под летним солнцем. Чтобы сесть в машину, много сил не нужно, ты согласна? Папа все время твердит, что у меня не хватит сил.
– Ты же приехала встретить меня с поезда.
– Вот именно, – подхватила Сара. – Но против папиной воли. Пришлось закатить истерику.
Она шарила руками по кровати, безуспешно пытаясь поправить подушки, и Джулиет пришлось ей помочь.
– Вот напасть, – сказала Сара. – Какая я никчемная развалина. Но думаю, принять ванну я в состоянии. Вдруг придут гости?
Джулиет спросила, кого они ждут.
– Никого. Но вдруг?
И Джулиет отвела Сару в ванную комнату; Пенелопа приползла следом. Наполнив ванну, Джулиет помогла матери сесть, и тут малышка решила, что ей тоже пора искупаться. Джулиет раздела Пенелопу, и старушка с внучкой приняли ванну вместе. Впрочем, без одежды Сара была похожа не столько на старушку, сколько на девушку, которая, скажем, пережила какую-то экзотическую, затяжную, иссушающую болезнь.
Пенелопа совершенно спокойно разделила ванну с бабушкой, но отказалась выпускать из рук свой кусочек желтого мыла в форме утенка.
Во время купания Сара наконец решилась осторожно завести разговор об Эрике.
– Я уверена, он хороший человек, – проговорила она.
– Пожалуй, да, временами, – небрежно бросила Джулиет.
– Так заботился о первой жене.
– О единственной жене, – поправила Сару дочь. – Пока единственной.
– Но я уверена, что теперь, когда ты родила от него ребенка… я хочу сказать… ты счастлива. Уверена, ты счастлива.
– Настолько, насколько можно быть счастливой, живя во грехе, – отрезала Джулиет – и без предупреждения выжала на голову матери мокрую мочалку.
– Вот и я о том же, – отозвалась Сара, пригнувшись и с радостным визгом закрывая лицо руками.
И вдруг:
– Джулиет?
– Да?
– Ты ведь знаешь, если я когда-нибудь и говорю плохо о папе, это не по злобе. Я знаю, что он меня любит. Просто ему тяжело.
Джулиет приснилось, что она вернулась в детство и живет в родительском доме, хотя он и выглядит немного по-другому. Выглянув из окошка незнакомой комнаты, она увидела в воздухе сверкающую водяную арку. Вода лилась из шланга. Отец, повернувшись к Джулиет спиной, поливал огород. А кто-то еще прохаживался среди кустов малины – в конце концов выяснилось, что это Айрин… только та Айрин, нежная и веселая, казалась более юной, чем настоящая. Она убегала от струи. Пряталась, выглядывала снова, уворачивалась – но на долю секунды, прежде чем исчезнуть, все-таки попадалась. Это была всего лишь невинная, беззаботная игра, но Джулиет, стоя у окна, наблюдала за ней с отвращением. Отец все время стоял к ней спиной, но она была уверена – почти