Я видел всё это в твоей голове.

Меня интересует одно, в какой момент вы начали спать?

Уже позже всё встало на свои места, после первого посещения этой светлой с виду головки, но такой тёмной внутри. И нежелание близости со мной, эти вечные вопросы, ты дразнила меня, не более.

Ты действительно мне нравилась, жаль, что всё так вышло.

Я резко поднялся, принимая вертикальное положение. Рука нащупывает рану, та щиплется и болит. Приходится отсечь часть эмоций, чтобы боль не забивала голову.

Люди отошли, поглядывая с опаской. Кто-то выкрикивал оскорбления в сторону Ананьевых, аристократы осуждающе качали головами, сверлили взглядами, казалось ещё чуть чуть и они порвут виноватых.

Но великий род — это великий род.

Вокруг стояли слуги императора, костюмы. Сейчас каждый из мужчин вооружён, двое уже взяли на прицел Ананьева, его жену, стоящего на коленях Петра.

Глаза парня заволокло пеленой слёз, они сверкают, вот вот хлынет.

Меня передёрнуло от отвращения к этому ничтожеству. Ну, раз ты затеял эту игру Фёдя, играй до конца.

— Я убью тебя.

Мой голос невероятно спокойный, будто я не угрожаю, а сообщаю прохожему сколько сейчас времени.

— Фёдор Константинович, во избежание недоразумений мы сопроводим вас домой! — начал главный костюм.

— Каких недоразумений? — щека дёргается, такой странный жест, он происходит непроизвольно. — Вы же тут не просто так?! А чтобы до всего прочего проконтролировать НЕДОРАЗУМЕНИЯ! Я правильно понял? Так вот ни хрена у вас не вышло!

— Я прошу вас успокоится, пожалуйста пройдите к машине, — костюм отодвинул полы пальто, чтобы положить руку на рукоять револьвера.

Жест был явно машинальным, годы выучки, реакция на стресс. А стресс есть, перед ним бушует один из самых непредсказуемых богатеев города, молод, горяч, одарён.

Костюм понимает несуразность жеста, даже немного смущается, одёрнув руку. Улыбкой на лице пытается вернуть уверенность, но не находит во мне отклика.

Главное не переигрывать.

— Ананьев, я не стану убивать тебя сейчас, опускаться на твой уровень, — кричу сквозь разделяющее нас пространство. — Но ты не переживёшь сегодняшнего дня. В восемь вечера, на арене, дуэль!

Старшие Ананьевы напряженные до предела, напоминают породистых гончих. Несколько амбалов в чёрном пробиваются сквозь толпу, ещё один стоит рядом. Поздновато охрана подоспела, не ожидали от наследника такого фортеля?

— Я проведу церемонию, — цежу сквозь зубы, глядя на костюма. — Потом вы сможете сопроводить меня домой.

Вот они магические реалии. Только что произошло убийство, а аристократия остаётся на месте. Их охрана плотным кольцом окружила периметр, организовано сплотившись в одну группу. Мы оказались оцеплены, отрезаны от внешнего мира, хотя вокруг на сотни метра снежный наст, под которым лежат давно умершие люди.

Главная опасность внутри, само общество родовитых семей. Мы как запертые в одной банке змеи или пауки, я ненавижу оба вида мрази, ненавижу аристократов, но сам являюсь одним из них.

Встаю на колени рядом с телом Светы, беря её за руку. Ткани одежды вымочены в крови, снег пропитался, от земли идёт пар. Она рассечена от плеча до пояса, сам не замечаю, как с меня капает кровь, смешиваясь с чужой.